Он подошел к воротам до меня, снял с плеч рюкзак и осторожно положил его на землю. Новый слой граффити был нанесен на ворота. По крайней мере, он прикрывал ржавчину. Чарли еще раз оглянулся, затем опустился на колени. Я прислонился спиной к воротам и продолжал наблюдать, одновременно натягивая свои перчатки.
Чарли вглядывался во двор через пятисантиметровую щель внизу. Должно быть, с другой стороны все было в порядке. «Ауди» во дворе, очевидно, не было, так как Чарли достал из рюкзака свои самодельные инструменты и принялся за замок. Ему, очевидно, больше нравилось пользоваться собственным инструментом, чем тем, что прислал ему Уайтволл. В общем-то какая разница, лишь бы нам удалось побыстрее проникнуть во двор.
Когда замок начал поддаваться, послышался легкий скрип металла. Все и правда было, как в старые времена. В какой-то момент у меня даже возникло дежавю, из тех времен, когда мы работали в Северной Ирландии, взламывая вместе поместье Шантелло в Дерри. Тогда мы искали таймер, который ИРА хотела соединить с четырьмя килограммами тротила и взорвать с его помощью торговый центр в Лондоне. Мы должны были проникнуть в дом, найти это устройство и убедиться в том, что оно уже никогда не сработает.
Мы пробрались через заднее окно и в первую очередь хотели проверить все комнаты, чтобы убедиться, что наверху не было спящих детей или кого-то еще.
Наконец мы подошли к площадке перед чердаком. Я забрался Чарли на плечи, поднял люк и сам поднялся на чердак. Он должен был подать мне фонарик, чтобы я мог хорошенько оглядеться вокруг перед тем, как начать поиск.
Я наклонил голову, готовый взять фонарик, но ничего не дождался. Я наклонился еще ниже, может, Чарли не доставал до меня, а потом еще ниже, так что уже еле держался. Я посмотрел вниз, чтобы узнать, в чем дело, и увидел, что он опускал фонарик все ниже и ниже, без каких либо на то причин, просто так.
Чарли пришлось закрыть рот двумя руками, чтобы перестать фыркать от смеха. Ну хоть ему это казалось смешным. В итоге, как и в большинстве случаев, мы просто ничего не нашли. Пабы закрывались, и у нас было лишь десять минут, чтобы выбраться и оставить все в том состоянии, в каком мы нашли.
Чарли все еще возился с замком: защелка была очень простой; даже с импровизированными приспособлениями на то, чтобы ее открыть, понадобилось бы не более тридцати секунд. Я отвел взгляд от дороги и слегка толкнул его.
— Твою мать, ну давай же ты быстрее, старый ублюдок.
Его плечи сотрясались от бесшумного смеха, как раз когда слева показалась машина. Я отскочил от забора и пошел вверх по направлению к «Приморскому». Я знал, что Чарли поднимется и пойдет за мной, также засунув руки в карманы, чтоб не видно было перчаток. Мы оба сделаем круг.
Большой «мерс» повернул налево, к «Приморскому», как раз одновременно со мной. Он остановился у обочины, и три девчонки лет двадцати вышли из него, а за ними какой-то мужчина лет пятидесяти. Девочки одеты были очень ярко, сияя в розовом и голубом неоне. Может, именно поэтому у дедули на глазах были солнцезащитные очки. Проходя мимо, я почувствовал запах духов и сигаретного дыма. Охрана открыла им черную дверь в клуб, и я услышал доносившиеся оттуда говор, музыку и смех.
Я свернул налево, дальше по маршруту. Я беспокоился о Чарли. Ему понадобилось слишком много времени, чтоб открыть замок. Я включил телефон. Если он не забыл, то должен был сделать то же самое.
— Послушай, мы собираемся туда забираться или нет? Давай, кончай сачковать и сделай это.
Когда он отвечал, мимо проехала машина, но я клянусь, что слышал, как он смеялся.
— Давай дадим мудрым и опытным еще один шанс, а потом пускай пробует эта желторотая молодежь.
Телефон погас, но я и дальше держал его в руке. Еще несколько машин проехало мимо меня. Я наконец-то добрался до улицы Барнова.
Я позвонил Чарли.
— Я на месте.
Он делал свой круг по другой стороне улицы, так что мы шли не слишком близко друг к другу. Наверняка я уже скоро увижу его переходящим улицу.
Когда мы снова подошли к воротам, Чарли не терял времени. Опустившись на колени, он в этот раз не стал снимать рюкзак. Наклонившись, я увидел, что он борется с двумя вещами: замком и своими руками. Я толкнул его в ногу.
— Иди отсюда, черт тебя подери. Я сам это сделаю.
Он взглянул на меня и пожал плечами. Мы поменялись местами.
— Твою мать, — пробурчал я, принявшись за работу, — он почти такой же старый, как и ты.
Отмычка все еще была в замке. Я почувствовал давление рычага вверху замка перед тем как он открылся, затем открылись и ворота. Я достал отмычку и сунул ее Чарли.
Я снял свою бейсболку и натянул маску на лицо. Чарли сделал то же самое. Больше я ни о чем не беспокоился: это была его работа. Если он заметит что-то не то, он с этим разберется.
Я мягко толкнул левую часть ворот вперед лишь настолько, чтобы я мог пробраться внутрь. Не нужно и говорить, насколько чувствительны все эти датчики и какова амплитуда их действия. Я медленно продвинулся направо вдоль ворот, направляясь к стене. Пока вы достаточно далеко от сенсоров и стоите на твердой поверхности, в девяти из десяти случаев у вас все может выйти.
Когда я добрался до стены, я остановился и стал ждать Чарли. Он тоже пробрался сквозь проем в воротах и затем так же мягко толкнул створку обратно, не закрывая ее на замок. Это был единственный маршрут побега, который мы знали, и мы не хотели его лишиться.
Где-то недалеко на улице раздался громкий монолог на скрепочном языке. Ответа я не расслышал: то ли отвечающий был не в себе, то ли пьян, то ли это был телефонный разговор.
Я посмотрел направо. Мы были в трех-четырех метрах от внутренних построек, которые должны были служить нашим прикрытием во время проникновения в дом и наших последних проверок.
Придерживаясь стены, я стал двигаться. Медленно, действительно очень медленно.
Оркестр в «Приморском» начал играть «Чернокожая девушка на арене» группы «Boney M». Через несколько минут послышались скромные аплодисменты, позже сменившиеся бурными овациями. Должно быть, на сцену вышли девочки из Вегаса.
Через минуту мы уже были за постройками, и Чарли приблизил свой рот к моему уху.
— Мне нравится эта песня. Это наша с Хэйзл. — Он сделал танцевальное движение плечами. — Наводит на некоторые воспоминания.
Я сдержал смешок.
— Я очень рад за вас двоих. Но давай твои руки не будут совершать все эти движения.
Скорее всего под своей маской он улыбался, как идиот, но я знал, что он, должно быть, взволнован так же, как и я.
Затем он мягко произнес через ткань:
— Мы еще немного задержимся здесь, а потом пойдем и хорошенько рассмотрим дверной замок, о'кей?
Чарли всегда на таких операциях вел себя так, будто это было какой-то забавой, однако сегодня он явно перебарщивал с легкомыслием.
Он достал бинокль из рюкзака и начал вглядываться из-за угла крытого склада для кирпича. Затем он передал его мне. Это не был бинокль ночного видения, однако с ним смотреть было намного легче. Сначала я взглянул на камеры, затем на дверь. Все было нормально.
С «Boney M» оркестр перешел на Синатру. Несколько молодых ребят, громко и возбужденно переговариваясь, прошли мимо ворот. Может, они с нетерпением ждали, когда увидят девочек с перьями, а может, просто думали, что «Чикаго был их городом».
Мы еще раз удостоверились, что наши телефоны выключены и что ничего не могло выпасть из рюкзака. Чарли снова поднес свой рот к моему уху:
— Ну что, старик, за дело?
Часть шестая
Глава первая
Пока что, казалось, мы были правы насчет детекторов движения, если это были они, конечно; они были установлены по периметру дома и двора между домом и воротами. Две камеры на фронтальных углах здания контролировали узкие аллеи между домом и стеной. Мы надеялись, что обстановку на заднем дворе нам разведывать не придется.