Из здания все еще никто не выходил. Либо они все отравились газом, либо предпочли убить себя сами, лишь бы не сдаваться, либо Кореш силой удерживал их внутри. Мне было страшно интересно, что же происходило на заднем дворе. Я не мог этого видеть, но мгновенно узнавал автоматический огонь по звуку. Кто стрелял? Наши? Или их ребята? Или и те и другие? Кто знает?! В это время дня кто, кроме них, мог решать, повалить им друг друга или нет? Я же лишь хотел, чтобы все это побыстрее закончилось и мы могли бы собрать свои вещи и отправиться домой. Может быть, по пути домой я бы даже прикупил себе футболку на память.
Я оглянулся на контейнер, чтобы посмотреть, как там Тони.
Он все еще находился там и все еще пребывал в своем собственном маленьком мирке. Настойчивый рев мотора инженерных машин снова привлек мое внимание к поместью. Предпринималась еще одна попытка штурма здания, но в этот раз знакомый монотонный звук заменил Нэнси Синатра.
— Это не штурм. Не стрелять! — Казалось, они считали, что если будут повторять это сообщение достаточно часто, мы все начнем в это верить.
Дневная смена полиции и федеральных маршалов начала работу несколько часов назад, но парни с ночной смены все еще ходили вокруг кордона в ожидании финала, и им уже начинало это надоедать. Если Тони был прав, большинство Давидианцев уже мертвы. Так почему же ФБР не отправляло за выжившими спецназ? Я не испытывал огромной симпатии к находившимся внутри здания взрослым, но дети сидели там не по своей воле.
Раздраженный крик раздался из штабного шатра. Я вскочил на ноги, чтобы получше разглядеть происходившее.
Тони и Бастард устроили между собой разборку. Тони подпрыгивал практически к лицу Бастарда, толкая его руками, в то время как агент ФБР пытался уклониться. Вокруг них собралась группа людей. Но я знал, что ни один из них не станет вмешиваться в происходившее. Все движения и жесты Бастарда говорили о том, что он сам с этим разберется.
Глава десятая
Я выпрыгнул из трейлера и побежал к ним. Тони явно собирался устроить мне сегодня тяжелый день. Я прорвался сквозь толпу любопытных.
— Тони, дружище, успокойся. Все в порядке.
Он не двигался. Его налитые кровью глаза все еще были прикованы к Бастарду.
— Нет, не в порядке. — Он показал пальцем в сторону построек. — Ты знаешь, что там происходит? Знаешь?
Я уже было собирался ответить, когда понял, что обращался он не ко мне.
— Они умрут страшной смертью. Это такой же газ, какой используется в камере смертников. Ты это знал?
Бастард хотел уже что-то ответить, но Тони не собирался давать ему такую возможность:
— Ты знаешь, почему людей привязывают перед тем, как нажать на кнопку?
Глаза Бастарда были пусты. Но все остальные смотрели на Тони и с нетерпением ждали ответа.
— Потому что этот газ заставляет все мышцы сокращаться с такой силой, что они переламывают все кости в теле жертвы. И это сейчас там происходит со всеми женщинами и детьми!
Бастард безучастно смотрел в глаза Тони.
— Послушай, мы все здесь лишь выполняем свою работу. Какие у тебя проблемы?
Тони сделал шаг вперед.
— Я тебе расскажу, в чем моя проблема. Там слишком ограниченное пространство. Ты их убиваешь!
Бастард больше не прикладывал усилий, чтобы сдержать проявлявшуюся на лице улыбку. Он лишь повернулся ко мне, и когда он заговорил, его голос был устрашающе спокойным:
— Скажи своему дружку-ученику, что мы здесь имеем дело с очень плохими людьми. Они — религиозные фанатики, которые запаслись…
— Фанатики? Да той маленькой девочке, голос которой мы слышали, не больше пяти лет! — капли слюны вылетали изо рта Тони. — Что ты делаешь? Что происходит? Это безумство! Это убийство!
Пока Тони вытирал лицо, Бастард уставился на него.
— Убийство? Хорошо, подумай вот о чем, ученичок. Этот долбаный газ — твой, так что я думаю, это делает тебя соучастником.
Не ожидавший такого удара Тони отпрянул.
Бастард повеселел на глазах.
— Новость застряла у тебя в горле, не так ли? — Он огляделся, чтобы разделить это мгновение с толпой. — Эй, прямо как твой газ.
Для Тони это было последней каплей. Он отвел руку назад и сжал ее в кулак, но Бастард был слишком быстр для него, и его кулак уже достал до грудной клетки Тони. Как только он приготовился нанести еще один удар, я подскочил к нему сзади, схватил его за руки и толкнул. Он мгновенно обернулся ко мне.
Не теряя времени, Бастард подскочил ко мне, так как я спокойно стоял, вместо того чтобы несколькими ударами уложить его на землю. Это была правильная позиция; в конце концов, это я напал на него. Он ударил лицом в грязь, и ему необходимо было снова заявить о себе; я понимал, что поступил правильно, мне нельзя было позволять ему втянуть себя в драку. Он был здоровым мужиком, и если бы я столкнулся с его кулаком, мне бы понадобилась одна из несуществовавших «скорых». Но сейчас уже не стоило об этом беспокоиться.
Бастард двинулся в мою сторону как раз в тот момент, когда из одного громкоговорителя раздался полупотрясенный, полуторжественный возглас: «Пожар! Пожар!»
Бастард обернулся. Я схватил Тони за плечи.
— Быстро, собирай свои вещи, мы сматываемся отсюда!
Четыре или пять столбов дыма поднимались из строения. Даже если бы здесь были пожарные, то жара, ветер и газ, который сейчас уже высох до тонкоизмельченного порошка, — приблизили бы шансы потушить пожар к нулю.
Будто по команде полицейский выпрыгнул из своего фургона, пробежал несколько метров по направлению к поместью, потом обернулся и взглянул на толпу. Он развернул флаг ФАКАТО, чтобы все увидели.
— Это пузатая печка! — смеясь прокричал он. — Откройте ее, пусть сгорят эти ублюдки!
Он замахал флагом, и толпа начала выкрикивать слова поддержки. На заднем плане я услышал звуки шарманки. На ярмарочной площади начиналось оживление.
Часть вторая
Глава первая
г. Нуза, Квинсленд
Четверг, 21 апреля 2005 г.
Солнце припекало мне ноги, но я даже не сразу обратил на это внимание. Песок, на который я смотрел, был ослепительно белым, а море ослепительно голубым.
Я засунул ноги под стол и склонился над остатками молочного коктейля. Я всегда нарочно начинаю пускать пузыри в стакан, когда добираюсь до его дна. Но, по-моему, никто в «Серфинг-клубе» против этого не возражал. Все были слишком заняты поглощением гигантских завтраков, два из которых мы с Силки только что прикончили.
Ожидая, пока она вернется с двумя порциями мороженого, я отхлебнул в последний раз и вернулся к созерцанию пейзажа. Солнце, море, песок и тысячи километров австралийской прерии у меня за спиной; приехав сюда, мы, без сомнения, сделали отличный выбор.
Она вернулась с двумя конусами, содержимое которых уже капало ей на руки. Я выбрал шоколадное.
— Поверить не могу, что ты хотел вместо этого отправиться в путешествие по Америке. — Силки слизнула капельки мороженого с освободившейся руки и села за столик. — Я только что видела Джорджа Буша по телевизору. Он говорит, что Иран и Сирия — следующие в списке. Я не понимаю этого человека. Что с ним вообще происходит?
Она была из Берлина. Мы познакомились три месяца тому назад, и ее акцент напоминал мне те черно-белые фильмы, которые я смотрел в детстве.
— Я имею в виду, почему он просто не поговорит с ними? — Силки закинула за уши свои светлые средней длины волосы, чтобы те не падали ей на лицо, и склонилась над своим конусом. — Я была в Сирии, они отличные ребята.
— Ты слишком увлекаешься телевидением. — Я выпрямился. — Я сейчас даже газет не читаю. Это все фигня. И когда ты начнешь думать так же, как и я, — я кивнул в сторону огромной волны, — то поймешь, что это не имеет никакого отношения к счастью.