Маша, будучи почти на середине озера, услышала крик сестры и обернулась. Она заметила меня, темноволосую фигуру, и быстро поплыла назад, должно быть, испугавшись за сестру.
Я улыбнулась испуганной Эльвире и произнесла:
— Привет. Я Соня.
Девочка вмиг стала удивленной:
— Соня? Та самая Соня?
— Видимо, та самая, — неуверенно пожала плечами я.
Эльвира оглянулась на спешащую к ней Машу и снова посмотрела на меня:
— Я Эля. То есть Эльвира. Но ты зови меня Эля.
В её взгляде читалось любопытство, когда девочка разглядывала новоприобретенную сестру — то есть меня.
— А ты странная, — вдруг сказала Эля, делая шаг вперед.
— Это почему же? — смутилась я.
Эльвира подняла голову и заглянула в глаза:
— И Маша, и Олег, и я со светлыми волосами. А ты с черными.
Я облегченно улыбнулась:
— Я больше на папу похожа.
Эля серьезно покивала головой.
— Эльвира! — рявкнула Маша, схватив сестру за плечи. — Ты что, не слышишь меня? Я тебе велела отойти.
— Эй, это всего лишь я, — я приподняла брови.
Маша хмуро перевела на меня взгляд и недовольно пояснила:
— Сейчас это ты, а завтра будет какой-нибудь оголодавший оборотень или злой дух. Мне же потом влетит за эту мелкую.
— Я не мелкая! — возмутилась Эля, вырываясь из хватки сестры.
У Маши тоже были светлые волосы, только они были скорее золотистого оттенка, а не платинового. Они были заплетены в тугой пучок на голове, чтобы не намокли. Тело девушки уже сформировалось — Мария была невысокой, но стройной красавицей с фигурой в форме песочных часов, что подчеркивал фиолетовый раздельный купальник.
— Иди уже, — буркнула Маша, отпуская сестру. Та демонстративно отошла от неё и встала за мной.
Девушка придирчиво осмотрела меня, и заметила:
— А ты изменилась с тех пор, как я видела тебя в последний раз.
— Это хорошо или плохо? — осторожно спросила я.
Маша прищурилась и посмотрела мне в глаза. Затем честно ответила:
— Я не знаю, — прикусив губу, девушка заявила: — Ты пришла на озеро? Ну так чего стоишь? Давай снимай сарафан и поплыли со мной.
— Нет! — заявила Эльвира. — Она обещала меня научить плавать.
Девушка фыркнула:
— Да тебя утопить проще, чем научить плавать. Не возись с ней, Сонька, поплыли на глубину!
Я улыбнулась, поняв, что они приняли меня. От этого знания словно солнце стало светить ярче, а птицы петь звонче.
— Не могу, — я пожала плечами. — Я обещала Эльвире.
Маша закатила глаза и уже хотела повернуться к озеру, как Эля вскрикнула:
— Олег! Научи меня плавать!
Девочка кинулась к появившемуся из-за кустов Олегу. Тот подхватил её и защекотал. Очевидно, про меня Эльвира и думать забыла.
К сожалению, за Олегом, в одних шортах стоял Влад. Я и забыла совсем, какая потрясающая фигура у вампира. С трудом я отвела взгляд.
Маша приблизилась ко мне и тихо, с легкой неприязнью спросила:
— Это и есть тот вампир, наш будущий родственник?
— Ага, — отозвалась я. — Это младший, Влад.
— Он красив, — заметила девушка.
Влад многозначительно оглядел нас и подмигнул Маше. Та покраснела, поняв, что острый вампирский слух позволил услышать её комментарий.
— Он сволочь. Надеюсь, его брат лучше, — буркнула я, не боясь быть услышанной. — Поплыли уже на другой берег озера, как можно дальше отсюда.
Маша хмыкнула и, с разбегу плюхнувшись в воду, быстро поплыла.
Я вздохнула и положила полотенце на траву. Взяв сарафан за подол, сняла его через голову, оставшись в раздельном голубом купальнике, и почувствовала на себе взгляд. Даже не зна-аю, кто бы это мог быть… Влад шел ко мне, за ним следом Олег с Элей на руках. Во взгляде вампира было желание, желание остаться наедине и заниматься тем, что не позволено видеть детям до шестнадцати. Я незаметно для остальных показала ему средний палец и обернулась к озеру.
Вода хоть и была теплая, но я заходила в озеро медленно, с опаской. Когда вода доставала почти до бедер, мимо меня пронесся Влад, обдав кучей брызг. Я возмущенно вскрикнула, но вампир уже был далеко. Я глянула на Олега и улыбнулась. Конечно, брату проще учить Эльвиру: вода — это его стихия. Он, к сожалению, не умеет управлять водой, но Олег способен долгое время проводить без кислорода, и его тело несколько преобразуется: дыхательные пути перестраиваются таким образом, что работают как жабры рыбы, отрастают плавники, которые находятся под эпителиальным покровом. В детстве мне дар брата казался крутым и почти супергеройским; получив свою способность, я перестала так думать.
Я отплыла на довольно приличное расстояние от берега, а затем окунулась с головой. Под водой я открыла глаза и улыбнулась: прямо у носа прошмыгнули мелкие рыбешки. Я поплыла глубже, и, хотя вода постоянно поднимала меня назад, мне удалось достать до дна. Наверное, глубина здесь была около двух-трех метров.
В руке у меня оказалась тина, но я её отпустила и оттолкнулась от дна ногами — заканчивался воздух в легких, и пора было подниматься.
Когда я была почти на поверхности, кто-то схватил меня за руку и резко вытянул наверх. От удивления я хотела вскрикнуть, но вода попала в рот.
Пока я откашливалась, кто-то держал меня за талию и прижимал к себе, при этом умудряясь не тонуть.
Подняв голову, я наткнулась за обеспокоенный взгляд Влада.
— Я думал, ты тонула, — сказал вампир. От его самоуверенности и эгоцентризма и следа не осталось.
— Я в порядке, — проворчала я, нажимая на грудь Влада, намекая, чтобы он отодвинулся. Было некомфортно от такого близкого контакта, но сильнее пугало не это, а чувства, которые вампир все еще вызывал во мне.
Но Влад не отпускал меня.
— Ты точно в порядке? — спросил он.
Я закатила глаза:
— Да, да. Теперь отодвинься.
Влад вздохнул и отпустил меня, отплыв на полметра.
— Учитывая твои способности к огню, мало ли, может, ты с водой не очень дружишь.
Я промолчала и поплыла в другую сторону. Влад, к моему удивлению, намек понял, и больше не приставал.
Маша подождала меня, а затем мы медленно направились на другую сторону.
— Ты вернулась только из-за приказа Совета? — вдруг спросила она.
От удивления я потеряла ритм, и дыхание сбилось. Маша заметила это, но ничего не сказала.
Я собралась с духом и со всей возможной правдой — Маша этого заслуживала — произнесла:
— Нет. Я не виделась с семьей — и с тобой в частности — целых восемь лет. Я помню тебя милой маленькой девочкой, такой, как Эльвира. Помню, что ты очень любила меня. Ты предпочитала меня родителям. Я сглупила, отдалившись от вас. Но ничто, ни работа, ни плохая погода, ни конец света не помешали бы мне прибыть на твою инициацию.
Маша широко улыбнулась и повернулась на спину, плывя задом наперед.
— Я боюсь, — призналась девушка. Её брови сошлись на переносице, а губы сжались в тонкую линию.
Я вздохнула:
— Это моя вина.
Моя инициация была очень тяжелой, даже несмотря на то, что сам по себе процесс получения дара труден. За неделю до дня рождения колдун начинает испытывать слабость, усталость, даже депрессию и апатию, чередующиеся с агрессией и раздражительностью. Температура тела колдуна может изменяться до смертельных для человека отметок. За день или два у колдуна начинается лихорадка, он не может подняться с постели. За пару часов до полного получения дара колдун может нанести себе и окружающим вред, не осознавая этого, так что рядом должен находиться более опытный и сильный колдун. Следующая неделя после получения дара так же трудна. Новоявленный колдун должен научиться управлять своим даром, в то время как его тело и психика восстанавливается.
Однако у меня все это было гораздо сильнее. Я начала свою инициацию не за неделю до шестнадцатилетия, а за две; я была готова сорваться на всех и каждого — один раз, за три дня до дня рождения, я едва не убила Галину, по её словам. Меня не просто лихорадило, я едва не сошла с ума. И температура тела не просто подскочила — я обжигала все, к чему прикасалась. У Галины даже остались шрамы от ожогов. Я кричала так, как кричит демон, когда священник его изгоняет из тела человека. Это было невероятно больно, и тогда я бы отдала все на свете, чтобы боль прекратилась.