Первые из малышей уже были перед дверью теплицы и совсем не обращали внимания на слова учительницы, которая кричала:
— Дети, погодите! Я прежде расскажу об огурце! Я прежде расскажу о помидоре!
Кийлике, Топп и Каур были одеты и смогли свободно удрать через залатанный фанерой квадрат остекления. И тогда у меня возникла мысль, что, если учеников второго класса привели смотреть на ранние огурцы, то, естественно, им не обязательно видеть голого, как огурец, ученика шестого класса Сихвку.
И поскольку бочка с водой для поливки стояла тут же рядом, я забрался в нее. А чтобы голова не была видна, пригнул несколько огуречных стеблей и накрыл ими бочку.
Вот я и рассказал совершенно честно все, как было, и что не было лени и уклонения от учебы, а просто сначала интерес к физике, потом необходимость просушить мокрую одежду. Ранний овощ я не срывал, а лишь пригнул вместе со стеблем. Если несколько огурцов при этом оборвалось, то это случилось из-за того, что они плохо держались на несущем стебле.
Теперь я действительно все рассказал, как было, и доказал, что мы отсутствовали на уроке не из-за шалостей или лени, «Используйте каждую минуту для совершенствования своих знаний», — призывает нас учительница естествознания товарищ Пюкк, что мы и делали. «Повторенье — мать ученья», — подчеркивает товарищ директор, чем мы и руководствовались.
КАК МЫ ДРЕССИРОВАЛИ ПЧЕЛ
На дворе — весна. Недавно ко мне и Юхану Кийлике подошла председатель совета отряда Сильви Куллеркупп и сказала: «Юхан и Агу, у всех пионеров есть пионерские поручения, а у вас нет». И предложила нам стать тимуровцами.
Прошлой осенью у нас с Кийлике было поручение: мы помогали коллективу детской библиотеки, но весною библиотеку закрыли на ремонт и помогать стало некому. Пионер не боится работы! Мы с Кийлике не стали возражать против нового поручения.
Я сказал:
— Подавай команду! Мы всегда готовы! Юхан Кийлике добавил:
— Только покажи, за что взяться!
Мы с Кийлике были уверены, что Сильви не сможет показать, за что взяться, ведь каждому известно: тимуровцев в несколько раз больше, чем тех, кому нужна помощь. Но на этот раз мы с Кийлике ошиблись, это стало яснее ясного в тот же день. После уроков Сильви Куллеркупп отвела нас в дом, который стоит в глубине двора. Какой-то женщине понадобилось пойти в парикмахерскую делать прическу, и мы с Кийлике должны были целых два часа присматривать за ребенком. Ребенку было четыре года.
У меня есть младшие братья, а значит, — больше жизненного опыта. Я сказал Кийлике:
— Сначала дежурным офицером будешь ты.
И я посоветовал ему перво-наперво проверить, нет ли где-нибудь на виду ножниц, — наш подшефный младенец может по глупости воткнуть их в электрический штепсель. Именно так сделал мой младший брат Пээтер.
Ножниц не было видно.
— Теперь посмотри, не валяется ли где-нибудь наперсток, — продолжал я учить Юхана Кийлике. — Подшефный младенец может его проглотить.
Наперстка тоже не видно было.
Мы успокоились и уселись перед телевизором смотреть детскую передачу, мать подшефного младенца разрешила нам это.
Для детей показывали фильм о черном континенте, где живут негры, они бьют в барабаны по названию тамтам, а в реках полно крокодилов. Нам с Кийлике передача очень понравилась, и нашему подшефному младенцу тоже. Скоро это стало яснее ясного: под влиянием фильма младенец пошел на кухню, взял пустую кастрюлю и начал барабанить.
Алюминиевая посуда не бьется, и мы не стали мешать ребенку. Откуда было нам наперед знать, что еще через минутку он подбежит к плите, схватит чугунный круг и наденет себе на шею. Но подшефный ребенок поступил именно так!
Конечно, у нас мигом пропала всякая охота смотреть телевизор. Я сказал Юхану Кийлике:
— Мы ведь уговорились, что ты будешь дежурным офицером! А теперь по твоей вине случилась беда у ребенка, испачкан ворот рубашки.
Кийлике возразил:
— Никакая это не беда. Сажу ничего не стоит смахнуть щеткой.
Мы хотели снять с головы ребенка круг от прогара, чтобы вычистить рубашку, но круг никак не снимался. Мы с Кийлике хотели применить физическую силу, только из этого ничего не вышло: наш подшефный младенец начинал вопить.