— Ну, хорошо, пойдём, если ты пообещаешь мне, что мы там будем недолго. У меня на душе неспокойно.
Идут долго, и Маша ругает себя маленьким язычком: «Вот дура, зачем идёшь? Ведь может что угодно случиться. Наверное, Малика, его невеста, там».
Но возвращаться поздно. Пришли. Праздник начался без них, но, судя по всему, недавно. Гости сидели за столами, но угощения на тарелках и блюдах едва были початы.
Молодёжи действительно много — человек сорок. Сидевшие потеснились, и девушкам поставили два стула. Рая и Маша оказались как раз напротив сидящего во главе стола виновника торжества — Рината. Места им достались в самом конце, но Машу это устраивает. Она хочет быть неприметной и не выделяться.
По правую руку от Рината сидит девушка в дорогом шёлковом платье национального покроя — вся в блёстках — довольно красивая. Немного портит лицо крупноватый нос. Волосы, цвета вороньего крыла, заплетены в две толстые косы.
«Это Малика», — решает Маша.
Но как только Маша и Рая усаживаются за столом — выскакивает из-за стола девушка, которую Маша считает невестой, и исчезает за дверью. За ней следом уходит и Ринат. Сразу же оттуда, куда они исчезли, слышится шум, возня, звон посуды, приглушенные крики. Будто кого-то, рвущегося войти в дверь, оттесняли или же кого-то били, но вскоре за стеной наступила тишина.
У Маши стало тревожно на сердце. «Ринат так и не появляется, — отмечает она для себя уныло. — Может, его побили? А может быть, сюда рвались родственники Малики, чтобы опозорить меня и даже побить?»
Но вот оттуда, где только что что-то происходило, вошел симпатичный парень. Маша узнаёт в нём того незнакомца, который нахально рассматривал её на вокзале в Самсоново.
— Меня зовут Ильяс. Я друг Рината, — представился он Маше, прямо подойдя к подругам. — Можно я сяду рядом с вами?
— Садись, садись, Ильяс, — разрешает Рая и шепчет Маше: — Это мой жених.
Притихшие было гости оживились. С этого момента девушкам стали оказывать повышенные знаки внимания, и это Машу смутило. Ильяс распорядился заменить им стаканы на фужеры. Принесли рюмочки на тоненьких ножках. Заменили ложки, вилки на лучшие. На столах полно всякой еды, а Ильяс предлагает ещё какие-то национальные деликатесы. В душе Маша злится на него. Зачем он это всё делает? Это просто стыдно так поступать по отношению к сидящим за одним столом их товарищам. Ах, как хочется смыться поскорее отсюда! «Зачем я согласилась? Вот дура!» — ругает себя Маша.
— Рая, ты помнишь, что обещала мне? — говорит она подруге так тихо, чтобы не могли понять сидящие рядом. — Нам пора уходить, но если не хочешь — оставайся. Я не обижусь. Только проводи меня до двери, пожалуйста.
— А что случилось? — удивляется подруга. — Я даже не поела как следует.
К ним подходит Ильяс и обращается к Маше:
— Что будет пить Маша-гуль?
«Интересно, — удивляется Маша, — он назвал меня так, как называет меня только соседка по дому татарка тётя Соня. Неужели расспрашивали у неё обо мне?»
А вслух сказала:
— Ничего не надо. Всё есть. Спасибо.
— Тогда мы будем пить ликёр, — и обращается ко всем со словами: — Друзья, сейчас мы будем пить необыкновенный ликёр, напиток царей. Ему сто лет.
И действительно приносит фигурную бутылку с выгоревшей, будто от времени, а может быть, так оно и есть, и крошащейся под пальцами этикеткой. Пробка никак не хочет вылезать из горлышка бутылки, и когда всё же в рюмки, фужеры, стаканчики из бутылки потекла густая, точно свежий мёд, ярко-зелёного цвета жидкость, Маша почти поверила ему. Но удивилась, как могла такая редкость попасть в руки Рината. А то, что бутылка эта от Рината, Маша не сомневается.
«Но почему Ринат не за столом? Где он? Что же всё-таки происходит?» — пытается понять Маша.
Маше не хочется пить этот подозрительный напиток, но не попробовать было бы сверхнеуважением к хозяевам торжества. Она это понимает. «Скорее всего, ужасная гадость, — думает Маша. — Но если я откажусь, меня бросятся уговаривать, а я этого не хочу. Ладно, выпью и уйду».
Напиток оказался вкусным, пахнущим конфетами, и сладким, как мёд. Он ей показался совсем не крепким, но это было обманчивое впечатление. Чтобы соблюсти приличия, Маша подождала немного и приподнялась, чтобы проститься со всеми и уйти.
«Но что это? Ноги не слушаются меня, — испугалась Маша. — Ноги как ватные. Что это со мной? Я пьяная или отравлена? Но у меня такая же, как прежде, ясность мысли и трезвость ума. Придётся подождать. Если я запьянела, то думаю, это со мной скоро пройдёт. Я отпила из рюмки совсем немного».