Выбрать главу

Свободного времени почти не было, она занималась на курсах стенографисток, да и так работы хватало. Иногда девушка вспоминала глаза Андрея и грустила в маленькой комнатке в общежитии, которую ей выделили, как перспективному сотруднику. Не стоит думать, что она оставалась постоянно одинокой. Нет, молодые парни–сослуживцы проявляли к ней внимание и часто приглашали куда–нибудь пойти, но соглашалась она редко. Первая любовь не желала уходить из сердца так просто…

Однажды она возвращалась в общежитие поздно ночью. Стояла весна. Дорога шла мимо парка, почти все фонари не горели и стук каблучков гулко раздавался в тишине. Таня шла очень быстро, чутко прислушиваясь к звукам ночи и все же не услышала. Когда рядом возникла здоровенная мужская фигура, даже не сразу поняла, что происходит. Мужик рванул сумочку с ее плеча. В сумке лежали документы и девушка вцепилась в ремешок. Удар в лицо заставил ее вскрикнуть, что–то теплое полилось по подбородку. Второй удар пришелся в плечо и тогда Таня закричала:

— Помогите!

Послышались быстрые шаги, кто–то бежал к ним. Последовало еще несколько свирепых ударов, один пришелся в висок. Девушка рухнула на землю без звука. А за спиной напавшего появилась высокая фигура в форме. Раздался резкий окрик:

— Стоять!

Бандит, как подброшенная пружина, кинулся на милиционера. Но тот встретил его коротким ударом в челюсть. Нападавший отлетел в сторону. Сразу вскочил и снова бросился на постового. Последовала серия ударов и детина рухнул на землю рядом со своей жертвой. Милиционер спокойно заломил ему руки за спину и связал тонким кожаным ремешком.

Таня ничего этого не видела и не слышала, она так и лежала, уткнувшись лицом в пробивающуюся травку на обочине. Милиционер подошел к ней, посветил фонариком, присел на корточки. Положил ладонь на шею, пульс был. Осторожно перевернул тело на спину, снова осветил и присвистнул:

— Да-а. Кровищи–то сколько…

Встал и начал вызывать по рации патрульную машину:

— Первый, первый! Говорит шестнадцатый! У меня ЧП. Вызывайте скорую ко входу в парк.

Сквозь хрипение и щелканье прорвался мужской голос:

— Шестнадцатый, что у вас там произошло?

— Нападение. Вызывайте скорую. Тут девушка лежит без сознания. Она вся в крови.

— Барков, а нападавший где?

— Здесь. Я его скрутил. Давайте машину.

— Сейчас будем.

Постовой снова склонился над девушкой. Заметил валявшуюся рядом сумку, поднял, заглянул внутрь. Заметил в кармашке паспорт, вытащил. Подсвечивая фонариком прочел:

— Смирнова Татьяна Николаевна. Так. Родилась… Временная прописка… Чуть–чуть не дошла девочка…

Бандит продолжал лежать. Приближалась машина, свет фар скользнул по Баркову и застыл на нем. Из ГАЗика выскочили двое. Постовой спросил:

— Скорая где?

— Барков, мы с отделением и то через раз связываемся, сам знаешь, какая связь. Так что давай в общагу и звони оттуда. Где пострадавшая?

Постовой подошел к Тане, парни за ним. Один из них, взглянув, спросил:

— Давно она так лежит?

— Минут десять прошло. Бабкин помоги мне ее поднять, я ее до общаги донесу. Земля холодная — простынет. Она, кстати, там прописана. Скорую вызову, а докладную и утром напишу. Этого гада забирайте, только ремешок мне верните. Вдруг еще понадобится…

Милиционеры быстро затолкали задержанного в машину, не особо церемонясь с налетчиком. Барков наклонился над Таней и легко поднял ее на руки, удивленно сказал:

— Да она ж легонькая совсем!

Бабкин усмехнулся:

— С твоей силой все легким кажется.

Подошел, приподнял запрокинувшуюся голову девушки и устроил ее на плече сержанта:

— Неси быстрее, кто знает, что с ней…

Таня очнулась рядом с общежитием. Ее несли, но кто — она не знала. Осторожно приоткрыла один глаз и увидела крепкую мужскую шею. Почувствовала легкий запах одеколона, немного подумала и решительно рванулась из рук. Милиционер от этого рывка едва не упал, а Татьяна уже стояла на земле, сжимая кулачки и готовая ринуться в драку. Вовремя заметила милицейскую фуражку. Остановилась. Сержант с улыбкой глядел на нее сверху вниз, слегка покачивал головой и удивлялся:

— Ого! Ну что, очнулась и в драку? — Таня молчала. Он спросил: — Как себя чувствуете, Татьяна Николаевна?