— Да, смотрят, — поддержал меня Мишель. — Мы так радовались, что у вас с Бернаром наконец-то все складывается счастливо, а ты устраиваешь сцену! Публичную сцену! Уходим, Полин, Селестен?
Эдит поджала губы.
— Извините нас, господа, — смущенно попросил Макс. — Останьтесь. И расскажите нам с Бернаром про няню. Нам ведь наверняка тоже скоро понадобится!
— Она — классная тетка! — с полным ртом заявил Селестен. Услышав, что мы собрались уходить, наш сынок принялся стремительно запихивать в себя остатки спагетти.
— Прожуй сначала, — сказала я.
— Мам, но она ж, правда, классная! Просто супер! Я ведь тебе говорил, Бернар, она учит меня нотной грамоте. И я с ходу все понял! Тон, тон, полутон, два тона, полутон! И про терции, квинты и кварты!
— Потрясающе, — вздохнул Макс. — Для меня все это недосягаемая галактика!
— Ну так! Наша няня — профессиональная музыкантша, — гордо пояснил Мишель, словно присутствие в доме Мадлен являлось его собственной выдающейся заслугой. Впрочем… — А как она поет! Полин говорит, что она поет наизусть всякие классические хиты! А как относится к детям! В наше время это большая редкость.
— Выходит, ты, папочка, до сих пор делал вид, что ее не выносишь? — прищурился Селестен. — А на самом деле?
— Да, — сказала я. — Ты ведь даже стараешься не заходить при Мадо в детскую.
— Что тут объяснять. Мне хочется поцеловать и потрогать не только малышек, но и жену. Не могу же я обниматься с ней при постороннем человеке!
— Ой, пап! Я все понял! — хохотнул сын. — Ты просто положил глаз на Мадо, а она не отвечает взаимностью!
— Ты что несешь, балда! Эх, не дотянуться, чтобы дать подзатыльник! Чтоб я положил глаз на эту бесцветную особу?
— Да ладно, па. Бесцветная не бесцветная… Она ужасно хорошая. И мама подтвердит. В Мадо просто невозможно не влюбиться, как, например, в мсье Валанси! Ну ведь правда же?
— Правда, — тихо произнес Бернар. — Ты классный, Макс!
Явно польщенный классный Макс расплылся в улыбке.
— Только ты больше не играй в пьяного мушкетера. Мама иногда совсем не понимает шуток. Я тебя предупреждал давно.
Эдит открыла было рот, но я не дала ей выдать очередную порцию недовольства.
— Кстати, совсем забыла рассказать, — как бы вспомнила я. — Мы тут болтали с Мадо о том о сем, и вдруг выясняется, что она твоя давняя подруга, Эдит. Да не смотри на меня так! Вы же с ней соседи.
— Мам, ты дружишь с соседями? — ошалел Бернар.
— Я? — Эдит судорожно сглотнула, а Мишель вдруг часто-часто захлопал глазами.
— Нет, Бернар, — сказала я. — Твоя мама дружила с Мадо давно, в детстве. Она жила со своей бабушкой в том же доме, где до сих пор обитает Мадлен.
— А, там, в доме на площади Виктора Гюго? Да, мам? В квартире, которую мы теперь сдаем какой-то фирме?
— И она до сих пор живет там? — очень старательно удивилась Эдит. — Надо же! Я там бываю периодически, но ни разу не сталкивалась с Мадо. А как она выглядит?
Я пожала плечами, наслаждаясь натужным враньем подруги.
— Наверное, очень изменилась… — предположила она. — Я ведь не видела ее лет тридцать, а то и больше, пожалуй.
— Мам, это здорово! — заинтересовался Бернар. — Столько лет! Вам обязательно нужно встретиться. Как в кино! Тридцать лет спустя! Тридцать лет!
— Я обязательно загляну к Мадо. Как-нибудь. Когда поеду туда за квартплатой.
— Зачем тянуть, Эдит? — улыбнулась я и посмотрела на часы. — Сейчас начало девятого. Мадлен должна в девять часов менять Мари, но она всегда приходит пораньше. А мне как раз пора кормить девчонок. Мишель посидит здесь, а ты проводишь меня вместо него, заодно и возобновишь знакомство. Я уверена, Мадо искренне обрадуется тебе.
Эдит растерянно обводила всех глазами.
— Правда, мам, — сказал Бернар. — Иди, так даже интереснее. Потом расскажешь.
— Только незачем дамам бегать пешком по холоду, — заметил Мишель, поднимаясь из-за стола. — Отвезу вас обеих на машине.
— Мишель, до нашего дома меньше квартала, я в шубе, не замерзну, а ты выпил, — возразила я.
— Мы поедем со скоростью десять миль в час, дорогая. Клянусь! Селестен, Бернар, не скучайте тут с мсье Валанси. Мы — быстро. Идемте, Полин, Эдит.
Когда мы усаживались в «BMW», я все-таки улучила момент и шепнула подруге:
— Все идет так, как я задумала. Мишель уже едва выносит свою пассию! Да и та шарахается от одного его вида. Еще чуть-чуть, и она навсегда исчезнет из нашей жизни.
Эдит повела бровями и выразительно вздохнула.
— Но, если честно, мне самой жаль расставаться с такой первоклассной няней, — призналась я. — Да и человек она, в общем-то, милый.