Ир. Инин
Ах, солнце!
На его кровати царил настоящий хаос: колючее одеяло спуталось с замаранной простыней в бесформенный винегрет; подушка ловко соскользнула на пол, оставив сумбурную голову своего сумбурного хозяина лежать на твердом матрасе.
На беспорядок в своей комнате он смотрел безразлично. Теперь его волновало только собственное состояние, и оно каждый час ухудшалось.
«Как незатейливо заканчивается моя история! — мелькнуло однажды у него в голове. — Несправедливо, когда насыщенная жизнь завершается так блекло».
И в его короткой судьбе было действительно много событий. Поездки, встречи, лекции, ученики — все это порой ясно проносилось перед его глазами. Ему хотелось полностью сконцентрироваться на приятных воспоминаниях. Так замерший человек окунается в горячую ванну, чтобы больше никогда ее не покидать. Однако для него такое «никогда» было бы неслыханной роскошью, поскольку воображение запрашивало много сил, и как раз этого ресурса ему катастрофически не хватало.
Шум в прихожей прервал его хаотичный поток мыслей.
«Опять она явилась, — недовольно подумал он. — Пусть убирается к черту!» Воспитание, конечно, не позволило ему повторить все это вслух. Повернув голову вправо и увидев знакомое лицо, он даже попробовал улыбнуться.
— Какой у вас беспорядок, Е… В… Разве так можно? Пожалуйста, приподнимитесь, я приведу вашу постель в порядок.
Ему ужасно не хотелось подчиняться этой бесцеремонной просьбе. Любое движение вызывало у него сильный наплыв боли. Однако и ругаться с кем бы то ни было он также не желал. Через несколько секунд его больная голова была оторвана от привычного места.
— Вот и славно! — заявила сердобольная девушка, возвращая кровати порядочный вид. — Ложитесь. Я вам принесла немного еды (загромыхали сумки и зашуршали пакеты). Положу на тумбочку.
Сообразив, что полномочия жалостливого человека на этом заканчиваются, гостья начала торопливо собираться.
Да, — воскликнуло милосердное создание в самый последний момент, — почему у вас снова раскрыто окно? Мы ведь договаривались…
Через секунду единственный проводник света и воздуха в комнату был твердо схлопнут. Захлопнулась дверь и за посетительницей.
Какая тварь! — Уже вслух пробурчал умирающий. — Теперь придется самому подниматься и распахивать окно. Кто это вообще такая? Помнится, она училась под моим руководством много лет назад. Имени сейчас уже не вспомню.
Опершись на спинку кровати, он попытался перекинуть скромный вес своего тела на ноги. «Будто ватные», — промелькнуло в этот момент у него в голове. Через несколько неуверенных шагов умирающий оказался рядом с оконной ручкой, за которую можно было удобно схватиться.
«Кажется, получилось». — заключил путешественник, роняя на пол капли холодного пота. Из окна повалил прохладный воздух.
Погоды в то время стояли неприятные. Слякотная грязь и порывистый ветер — не самое приятное сочетание для человека. Впрочем, свежести и прохлады такая погода доставляла достаточно — это полностью удовлетворяло скромные запросы нашего героя.
Сощурив свои ослабшие глаза, больной заметил вдалеке приближение двух точек. Одна из них была явно меньше другой, но продвигалась вперед энергичнее. Через несколько секунд уже отчетливо был виден портрет гуляющих матери и ребенка.
Заметив малыша, страдалец из последних сил попытался улыбнуться и сделать доброе лицо. В этот момент новая порция головной боли ударила ему прямо в затылок. Ноги несчастного отчаянно затряслись.
Увидев нечто корчившееся в окне ближайшего дома, ребенок растерянно вскрикнул и попятился назад до своей порядком отставшей матери.
— Пусть у тебя все будет хорошо, маленький. — Прошептал измученный человек.
Облокотившись на обшарпанный подоконник, он нашел в себе силы, чтобы повернуться по направлению к кровати. Этот маневр оборвал последнюю ниточку, что хоть как-то держала его на ногах. Через секунду несчастный рухнул лицом на грубый и занозистый пол. Его сухое тело даже не издало серьезного грохота.
Смерть была уже напротив больного и, вероятно, самодовольно облизывала свою косу. Однако маленькая нерасторопность со стороны старухи позволила умирающему еще раз придти в себя.
Теперь он практически ничего не видел. Теперь он практически ни о чем не думал. Только запах крови, засохшей на рукавах пижамы, несколько тревожил умиротворенное состояние нашего героя.
Добропорядочному умирающему полагается одно — ждать. И он ждал смиренно, когда уже наконец все завершится. Древние заветы учат, что смирение всегда вознаграждается. Так произошло и с ним.