Бывает же в жизни красота...
Вот такая, настоящая, дикая, без ландшафтных дизайнеров, без оград и грозных надписей "Частная территория. За вход штраф". Просто солнце, небо и снег, просто горы... просто картина, от которой кружится голова и жалеешь, что не можешь взлететь... не думаешь ни о своей доле, ни о процентах, которые надо отстегнуть очередной крыше, ни статьях УК, черт их дери. Про законы пирамиды не вспоминаешь.
Просто любуешься на красоту...
- Ричичи! - вдруг заявила красота, швыряя мне в лицо очередную порцию холода. И, разумеется, щедро насыпав этот холод за шиворот. Я дернулся и затряс головой, уже привычно помянув мороз и холодрыгу нехорошими словами. Очень нехорошими. Если тут и правда существуют боги и если они исполняют просьбы людей, то местному снегу светит целый тур путешествий. Куда я его только не посылал за это время...
И с чего ему вздумалось падать с веток именно сейчас? Именно на нас?!
- Штуша! Вернись! Ты куда? - переполошенно завопили рядом.
Ах, Штуша... Маленькому поганцу стало скучно сидеть в малявкином капюшоне, и он решил прогуляться. Спорхнув с узенького плечика на нависшие над дорогой ветки (привет, снежный душ!), лохматый паршивец беличьими прыжками промчался по стволу дерева, нырнул в какое-то дупло и пропал с глаз.
И очень вовремя. Ветка неведомого дерева, по которой приспичило погулять ушастому путешественничку, была на редкость пышной и развесистой. И увесистой. Тоже на редкость. На эту мечту Мичурина налипло не меньше трех кило снега. И теперь она радостно покачивалась, освобожденная от тяжести, а весь груз достался... правильно, нам. Причем распределился на редкость равномерно, никого не оставив без холодненького. По адресу мохнатой заразы высказался даже терпеливый Славка, правда он пожелал всего лишь провалиться в сугроб поглубже. А вот что сказал хозяин, осталось неизвестным - ругательства по неизвестным причинам на русском языке не звучали, оставаясь "непереводимым фольклором". Бабка считала, что это к лучшему. О, бабка тоже очнулась и вместе со всеми пыталась стряхнуть штушин подарочек. Упакованные в варежки лапки суетливо хлопали по самодельной куртенке, а губы... хм, а если приглядеться, то зверику сейчас достается не только от нас. Просто бабуся, в отличие от остальных, осуществляет посыл втихую, только губами шевеля. Или мы ее просто глушим?
Правда, Янка все равно не слушала.
- Штуша! - позвала она, старательно вглядываясь в коричнево-пятнистый ствол. - Где ты? Штуша!
Тишина.
- А где он? - тихонько спросила малоинформированная бабуся.
- В дупло влез...
- В ту дыру? Крупновато для дупла. Я бы сказала, что это почти берлога...
Забыв про снег, мы дружно задрали голову, взирая на дупло. Оно отзываться явно не собиралось. Ни мохнатика, ни звука, ни шороха.
- Штуша? - губки малявки задрожали. - Штуша...
Светлые глаза подозрительно заблестели. Кажется, она всерьез собралась зареветь.
Наши засуетились.
- Яночка, ну чего ты? - торопливо вступила Ирина Архиповна. - Штуша там подружку встретил... или папу с мамой...
- Вряд ли, - невовремя проявил сомнение Эркки. - Меуры не живут в таких дуплах. Может, он просто наткнулся на кого-то посильнее?
- Что? - маленький ротик жалобно приоткрылся. Как у потерявшегося птенца.
- В смысле, его кто-то...
- Эркки! - прошипела бабуся, обрывая предположения на полуслове.
- Не надо так волноваться, - поспешно дал задний ход "хозяин". - Может, он просто... того, заснул...
- Штуша!!! - заорала малявка так, что дерево дрогнуло и на нас рухнула новая порция снега. - Штушенька-а-а!
На бледном личике проступило такое горе... Честное слово, если бы не скрутивший холод, я бы не выдержал и тоже полез с утешениями. Да, я не нанимался утирать нос всякой мелочи. Я не нянька. Но временно это малявочное - мой напарник. И потом... У мелких надоед тоже бывает большая беда.
- Яна, ну что ты переживаешь раньше времени? Подождем, вернется твоя зверюга! - нда, утешитель из меня...
- Не плачь, детка...
- Хочешь сладкую плетеночку? Варью ниутта! Лонто льемо суули!
- Ричи-чи? - жизнерадостно чирикнули с ветки. - Рчччч!
И что-то долбануло меня по темечку. Уже предчувствуя, что утешать сейчас придется не Янку, я вскинул голову - пушистая зараза, ревниво глянув на "хозяина", фыркнула и прицельно метнула что-то уже в него.
- Хиляйнен!
Попала. На носу Эркки расцвело красное пятно - кажется, какая-то ягодка оказалась недосушенной - и он наклонился за снегом, вытираться. Правда, выражение у него мелькнуло... такое, нехорошее. Типа "Нну, тварь, ты меня попомнишь". На миг мне даже показалось, что ему надоест с нами возиться прямо сейчас, но нет. Выпрямился, на Янку смотрит, улыбается. Еще бы, та так сияет, что улыбнулся бы, наверное, даже голодный медведь.
- Штушенька!
- Твой Штуша, похоже, решил, что теперь его очередь тебя кормить. Это тоже сладкое.
- Ура! Я тебя люблю!
- Ричи-чир, - согласился зверек, вытаскивая из дупла новую "бомбочку" - ветку с крупными сушеными ягодами.
Может, показалось?
- Это что? - зачарованно прошептала Янка. - Звездочки? На снегу...
- Действительно, блестит что-то...
- Цветы, Старейшая.
- Цветы? На снегу?
- Особые цветы, снежники называются. Цветут круглый год, зимой тоже. Сорвать?
Вблизи цветок был еще лучше - серебристый, размером с некрупную розу, он немного напоминал нарцисс. Наружные лепестки были серебристо-голубыми, плотными, и отливали на солнце легким живым блеском, будто ртуть. А внутренний "венчик" сиял нежной белизной, как свежевыпавший снег, как пух самого белого на свете кролика. Я присел рядом прежде чем сообразил, что делаю. Протянул руку. Цветок качнуло ветром, и лепестки щекотно прошлись по ладони, будто прося погладить.
- Прелесть какая... - прошептала Янка. - Давай не будем его рвать? Он такой красивый.
- Что? А-а... Не будем.
Не такой уж этот мир паршивый, если в нем растут такие вот... снежники. Прямо потеплело где-то внутри.
- Эркки, а почему они растут только возле поселка? Ян, покатаешься? Садись на плечи.
А взгляд у него странноватый. Почему-то я пожалел, что спросил.
- Да нет... они много где растут... может, пойдем уже? Зимний день короткий... Хочешь, сорви себе в дорогу букет, раз так понравились. Хочешь?
- Спасибо, еще с букетиком не таскался!
Он отвел глаза. Словно бы... хм... словно разочарованно.
- А ты, Слава? Нравятся цветы?
- Нравятся, - устало улыбнулся тот. - Но прости, Эркки, если честно, кровать мне сейчас нравится куда больше. Может, пойдем уже?
Тот спохватился, заторопился, заулыбался снова, и мы двинули к месту, где водились кровати. Только вот кто бы мне объяснил, при чем тут цветочки? Странная, словом, выдалась беседа. Но когда поселок придвинулся вплотную, я про нее забыл.