В потайном кармане будущего главы лежала пластинка-разрешение, путем сложной комбинации украденная сегодня в Архиве. Более того, пластинка была чистая, без имени... но уже запечатанная Узором. Он не знал еще, кого спасет этот кусочек металла, кому подарит новую жизнь, позволяя выскользнуть из очередного капкана... но какая разница? Главное, что он это может. Точнее, мог... ведь, кажется, его собственная жизнь сейчас... закончится?
Подделка разрешений, так называемых "пайц", была одним из тягчайших нарушений Заповедей. И вопрошающие очень старались, чтобы "преступившие" до казни доживали. Ибо казнь была.... зрелищная. И якобы очень полезная для торжества законности.
И нельзя было сделать ничего и даже сбежать - никак, и оставалось стоять и ждать, пока ищейник наговорится вдоволь и даст сигнал к захвату "неправильного мерзавца". Порядок ареста он тоже знал (входило в рабочие обязанности), и ничего хорошего сей процесс не обещал. Попробуй сохранить хоть подобие достоинства, когда тебя Знаком распяливают в воздухе, обездвиживают и обыскивают. А потом нацепляют короткую арестантскую рубаху и "сбрую" и волокут по городским улицам на привязи, как ездового бычка...
В груди сумасшедшим колючим клубком метались досада, злость на собственную неосторожность, страх и обреченность. И злая решимость отпираться до последнего: не сознаваться, не сознаваться, пусть хоть наизнанку вывернут! Он не сектант, нет, он банальный продажный служитель, а разрешения воровал и продавал преступившим, понятно?! У предусмотрительной "белой лисицы" всегда есть запасные выходы, и будущий глава в свое время позаботился связаться кое с кем из преступивших - именно на такой случай. Закон к преступившим строг, да, но наказания тем, кто нарушил Заповеди во имя собственной жадности, отчего-то мягче, чем к тем, кто "изобличен в помощи заблуждающимся в вере". Забавное противоречие. Но на нем можно сыграть...
Неужели случай наступил?
Неужели не выбраться?
Только не подавать вида.
Ждать...
И он стоял и ждал.
Как все.
Как же тогда трепыхалось сердце. Больно, сумасшедше.
Будто пойманный в силки белый лисенок. Он бьется и бьется, царапается и кусается, колотясь в груди-клетке, не понимая, что выхода нет, нет, нет...
В тот раз арестовали другого, не его, но ощущение беспомощности и осознания безвыходности положения запомнились.
И сейчас тоже прошло несколько драгоценных мгновений, прежде чем сектант смог преодолеть растерянность и оценить ситуацию.
Еще три-четыре малых минуты позволил вырвать на выбор действий этикет: обмен приветствиями, предложение присесть, вопрос о здоровье... А потом он наткнулся на острый, совсем не женский взгляд и понял, что изображать непонимание поздно. И бесполезно.
Глава-сектант всегда уважительно относился к дамам. И в силу характера, и в силу, так сказать, семейного воспитания. Драконоверы выживали в условиях постоянного преследования, поэтому их супружеские пары были спаянными и нерушимыми, все убеждения муж и жена делили пополам, и все дела тоже, за исключением тяжелого труда. Для него не было проблемой принимать вдовиц, сирот и одиноких старух в приютах, вникать в их нужды и оказывать помощь.
Но эта дама!
Пожилая женщина-жертва преступивших была
неправильной
. Именно неправильной, а не преступившей правила. Такое впечатление, что она об этих правилах попросту не знала. А еще точнее, что у нее - в том месте, откуда она пришла - была своя, отличная от общих система правил и свои Заповеди. В чем-то перекликающаяся со здешними, в чем-то завораживающе искаженная. Она не боялась драконов и не понимала, почему именно горожане их боятся - недаром он даже посчитал сначала Ерину Архиповну своей, драконовером из какой-то изолированной общины, закрытой от мира. Не знала о градации чинов и званий и даже после того, как узнала, не приняла их к сердцу, а скорее... учла, как одну из причудливых норм этикета. Многое умела, и еще больше знала, но старалась этого не показывать без необходимости. Если бы не почтенный возраст и не отчетливые прорехи в ее знаниях о мире, он бы действительно посчитал Ерину Архиповну чьим-то затаившимся лазутчиком. Но кто будет посылать лазутчика с такими дырами в знаниях и навыках? Кто будет посылать настолько немолодого человека, притом женщину?
Она была загадкой, а загадки увлекательны. И он старался держать ее в поле зрения. Опять-таки не по одной причине. Из-за странных ее умений не в последнюю очередь. Успокоить толпу и организовать процесс, который она назвала странным словом "фильтр", например. Или эту, как ее... "народную дружину"... Полезная дама. И, наконец, с ней было просто-напросто интересно. И почему-то спокойно. Почти... уютно. Занятый свалившимися на голову хлопотами, Рукой, драконами и драконьими выходками, он подпустил ее довольно близко.
И, возможно, теперь за это поплатится.
Если он ошибся, и "бабушка", которой решили написать молодые драконы, так нежданно объявившиеся в Рейиккене, вовсе не она.
- Вы принесли мне письмо... - начал он, когда гостья уже была усажена на месте, предложенный и порядком остывший травный отвар - выпит, а предписанные этикетом формулы любезности - исчерпаны. - Именно мне? В городе, смею надеяться, неплохо устроенная почта. Конечно, сейчас почтовые шкатулки работают с учетом запрета Руки на отправку непроверенной корреспонденции, но это решаемо.
- Решаемо... - эхом отозвалась дама. - Наверное.
И опять этот острый взгляд, под которым он, мужчина, чувствует себя несмышленой молодью.
- Если там что-то личное, я мог бы поговорить с магами... драконий хвост! - сдался он.
Это смешно, в конце концов!
И бесполезно.
Он слишком устал сейчас, чтобы петлять хитрыми тропами. Выдохся, "белый лис"? Похоже, да.
И чутье на опасность, вначале завопившее диким голосом, замолчало.
Значит, так тому и быть.
Он устало опустился в кресло и потер ладонями занемевшее лицо.
- Хорошо. Как вы поняли, что письмо передал я?
- Не вы лично, скорее всего. Ваше прибытие в приют обсуждали бы неделями, как всегда, когда вы появляетесь... А уж если бы вас заметили входящим в мою комнату, то об этом бы сплетничал не только приют. Скорее всего, вы кого-то послали. Кого-то из своих? В роли драконовера я почти никого не вижу, а в драконоверки годятся только двое. Самина и Мия - они работают в приюте давно. Мия, правда, слишком горячая... то есть нужной скрытности в ней нет. Самина?
- Даже так... Полагаю, спрашивать, как вы догадались про драконоверов, спрашивать бесполезно?
- Так вы признаете, что это вы передали письмо?
- Хорошо. Признаю. К вашему сведению, вельхо - эти вельхо, из Руки - об этом уже осведомлены.
И попытки шантажа в этом случае будут бесполезны. Разве что у необычной дамы в запасе не найдется что-нибудь еще - например, нечто, подобное связной шкатулке. И покровителя в столице... в какой-нибудь из группировок - мало ли их там сейчас?