вместе с нами
к черту в пасть. Свои...
раньше сказал бы - своих нет, и не надо. Кто тебя лучше всего знает, а значит - круче всего подставит? Они самые... И даже если не подставят и не сдадут, все равно не надо, потому что свои, близкие - это тот поводок, за который рано или поздно дернет кто-нибудь не свой. Нет,
оно вообще-то
все так и есть... только вот без них - совсем пустота. Серая, тоскливая.
И даже самая роскошная плазма эту серость не раскрасит. Славка ли мне втолковал или я сам уразумел, не знаю. Но теперь понимаю: когда ты один, когда за тобой никого нет и никто не ждет, это уже не совсем жизнь...
Так что сейчас у меня есть за что держаться.
Какие ни есть, а свои.
Придержи норов, Воробышек...
думай как выкрутиться.
Если
бы еще мозги что-то соображали.
Но сначала усталость и холод, потом внезапное тепло - и мысли будто ватным одеялом накрыло. А еще дым. В пещере светло, но почему-то справа и слева от меня горят короткие,
толстые,
очень дымные факелы. Голова... кружится...
- Ты подумал?
- Не о чем...
- Ни
о чем, а о ком.
Вспомнил, что
говорили маги?
Я стиснул зубы, сдерживая свои "полезные указания".
Не о том думаешь, Воробышек. Надо
какой-то убедительный аргумент, надо что-то, чтобы поверили...
ну встряхнись же...
А им, оказывается, не нужны были
ответы
.
- Посмотрим...
Драконьи глаза вдруг оказались совсем рядом,
близко-близко, и странным светом стала наливаться корона над серебристой головой...
Это было почти красиво.
- Держишь?
- Да, - буркнуло над ухом, и на спину снова надавили, несильно, предупреждающе: не рыпайся, мол.
-
Можно.
Сияние усилилось. Льдисто-синие, почти черные глаза смотрели в мои. Холодно...
- Что вы хо...
Голос исчез.
Сначала у меня в горле, потом везде. Поплыла и пропала и
пещера странно-правильных очертаний,
и три дракона, намертво вжавшие мое тело
в
кучу
остропахучих листьев... осталось только льдисто-синее сияние, мягко мерцающее
где-то, кажется, в мозгу.
Ширхссст!
Желтоватая вспышка. Короткая противная боль, как от несильного удара тока. Сдавленный стон, выдохнутый, кажется, мне прямо в ухо... и разом вернувшееся зрение.
Пещера была на месте - довольно ровный параллелепипед,
с округлым потолком, смахивавшим на своды знаменитой Грановитой палаты, но куда как повыше, с рассыпанными по нему крупными светляками, подозрительно похожими на те "лампочки" в избушке... пол тоже никуда не делся - теплый и ровный, засыпанный темными, упруго пружинящими листьями негорючего местного дерева.
К сожалению, драконы тоже никуда не исчезли. И отдернувший голову "следователь"
рассматривал меня теперь уже откровенно не по-хорошему.
- Какой... интересный результат, - процедил он, - и чего ты этим хочешь добиться, детеныш?
- А вы? - не успел я схватить себя за язык.
Мне было странно легко, точно эта вспышка сдула часть мути в голове,
и злость тоже была какая-то легкая, веселая... и быстрая такая - не удержишь.
Что... что
это сейчас было? Что он сделал?
Дракон по-змеиному качнул головой - влево-вправо, влево-вправо. Как танцующая кобра.
- Допустим, я поверил, что ты не любишь магов. По этому твоему... темпераментному пожеланию. Но это ничего не меняет.
Это что, это он мысли мои сейчас прочитал?!
Ничего себе... неожиданности. Но если так, то может...
-
Темпераментно? Это что ты там такое вычитал, Орраш? - дракон, придерживавший меня за левое крыло, заинтересованно придвинулся.
- Ничего особенного, - сверкнул глазами следователь. - Так, кое-какие человечьи повадки. Но еще раз повторю: это ничего не меняет - мы не пускаем к себе человечьих выкормышей с их пакостными сюрпризами. Понял, детеныш?
Тут и не захочешь - поймешь.
- А я сюда и не рвался. Завяжете нам глаза, выпихнете из ваших гор - и больше никогда не увидите.
А что? Мечтать не вредно! Если мечты не озвучивать...
Нет, при других условиях могло прокатить, но сейчас драконьи морды налились откровенным скептицизмом.
- После стольких усилий сюда попасть?
- почти мурлыкнул дракон. -
Трогательное спасение нашей девчонки, героический перелет через человечьи земли - и все только для того, чтобы доставить ее сюда. И сразу улететь? Верю-верю.
Только если придумаешь что-то
более убедительное.
Гад.
- Ничего другого вы не услышите. Потому что это правда.
А это почти приятно - в кои-то веки не врать.
Был бы я один - все-таки попробовал бы выкрутиться. Вранье-то оно действительно порой поубедительней правды будет, а врать я более-менее умел. Я год назад на клиента одного нарвался, тот еще шкаф был, охранником работал.
Сгреб за шиворот, воротник у куртки чуть не оторвал, жуликом обзывается (не понравилоь, вишь, что в нашем интернет-магазине китайский утюг за немецкое качество продали). Так я ему такого напел про себя и совладелицу магазина, что он меня до дома подвез и все утешал по дороге, что все бабы дуры, не бери, мол, в голову,
не связывайся, лучше к нам работать иди.
Вот и этому можно
было
нарассказать всякого.
Можно таким придурком прикинуться, что не только отпустили бы - еще и сами выпнули б, да еще проводили бы до границы - чтоб с гарантией и подальше.
Только Славку ведь тоже спросят, а он правильный да честный - все как на духу выложит. И?
К тому же, если тут читают мысли...
- Не услышу? Знаю, что не услышу... - снова прищурился следователь. - Но мы-то ведь умеем не только