Парамон очнулся, ощутил себя.
Он снова лежал в яйце. И был он не Парамон, а безымянный куличок, каких тысячи и тысячи появляется каждую весну на планете Земля...
Как странно! Каждый и живущих может создать себя сам и вырасти личностью, совсем не похожей на других. А почему-то не делают так.
Наверное, боятся... Почему? Думается, что когда все похожи друг на друга, это так безопасно, так успокаивает...
Но Парамон зародился бесстрашным!..
Он лежал в яйце и не торопился выходить. Свое горе и страдания он не то, что позабыл, но уже не воспринимал так остро и болезненно.
— Все можно перебороть, — думал он. — Надо только быть умнее в этот раз!
И он решил потрудиться и вырастить себе большое-большое ухо. Но только одно... Понятно почему?
И у него появились большие глаза, потому что ему хотелось много видеть и много понимать...
Он вырастил себе длинные крепкие ноги... Шагать нужно широко, думал он.
Потом он решил из-за экономии материала отказаться от одного крыла. В жаркие страны можно и пешком добежать, а для равновесия, когда бежишь или подпрыгиваешь, одного крыла и хвоста вполне достаточно...
— А хвост таким веером сделаю, — с удовольствием подумал он. — А вместо другого крыла пусть будет рука, длинная-предлинная... Зачем она нужна?
Во-первых, можно здороваться за руку с друзьями. А можно ее высоко поднимать и кричать ”Привет!”
А еще можно бежать куда-нибудь и даже оглядываться не надо — рукой помашешь тем, кто смотрит тебе вслед: “До свиданья! До свиданья!”, или знак подашь: “За мной, ребята! Догоняйте!”
Потом он поразмышлял о преимуществах одной руки: много не заграбастаешь! Сама судьба не позволит стать жадным. А то ведь это отвратительная картина, когда жадина хватает всё свое добро в охапку и кричит: ”Мое!”
Создавать себя — трудная работа.
Он приустал, но решил, что надо поднатужиться и создать колесо — должны же быть у любого существа какие-то игрушки, от этого жить веселее!..
Когда у него получилось колесо, он, удовлетворенный, оперся спиной о скорлупу и решил расслабиться, потому что, кажется, сделал всё, что ему хотелось...
— Боже мой! — испуганно закричал он и заметался в тесном объеме яйца. — Чуть не забыл! Самое важное — и чуть я не запамятовал! Конечно, на голове должны быть усики-антенны: вдруг захочется со звездами поговорить — пожалуйста! Или спросить чего? Или срочное сообщение передать — опять же пожалуйста!..
И тут неожиданно он явственно услышал сквозь скорлупу, как все Звезды рассыпались колокольчиковым смехом, а потом...
А потом Время помчалось вперед и так быстро, что за ним было не угнаться, не уследить...
... Вот мать крикнула: ”Ну, уж колесо-то зачем?”
... Вот побежал отец от гнезда с криком “никогда тебя не прощу!”, а за отцом мать помчалась, и братья, и сестры...
... Вот он на холм взбирается — а колесо покатилось, и он — плюх! — в воду болотца...
... А вот кузнец спрашивает: “Ты — кто?”
... И говорит: “Ты — Парамон!”
... Всё убыстрялся и убыстрялся бег времени: мелькнул колодец, противно мяукнул черный кот, а вот они с дедом баньку расписывают, а вот он играет в прятки с Луной, а вот старик-кузнец его кашей потчует и про фронт им с Алешей рассказывает...
Бог мой, как же это Время мчится, не успеваешь, не можешь уследить за событиями собственной жизни, всё стрелой — мимо, мимо!..
... Вот одуванчиковая поляна и Синие сумерки, вот Шоколадку подковали, а старик-кузнец на рыжего конюха в Организацию Объединенных наций грозится пожаловаться, вот “архаровцы” тут как тут!..
А баба Кланя так лицемерно улыбается!..
А почему звезды тихо смеются, как колокольцы раззвенелись!?
Еще быстрее Время... Еще скорее... Мчит, наверное, со скоростью света...
Хлоп!!!
Темнота, и снова сарай, и снова он в клетке!
Как же он устал! Будто длинную дистанцию пробежал и весь до конца выложился!..
— Вот так-так! — подумал, отдышавшись, Парамон и огляделся. — Зачем же я это всё снова натворил?! Чего вы смеетесь? Я бы на вашем месте не смеялся! — сердито сказал Парамон Звездам. — Что же мне теперь делать?
Дальняя Звезда настроилась на его волну:
— Не обижайся, Парамон! Я смеюсь потому, что заранее знала, что так будет...
— Откуда ты знала? Как ты могла знать?!
— Из опыта длинною в миллионы лет. Кто раз начал себя пересоздавать, тот уже не успокоится. Кстати, это самый трудный вид творческой деятельности — пересоздать себя!
— Почему ты раньше не объяснила? Зачем же я рисковал?
— Милый Парамон, ты был в таком состоянии, что убедить тебя было невозможно...