Листаю свои служебные записи:
Март 1980 года. Командир роты, старший лейтенант Писарьков А. на почве пьяной ссоры застрелил прапорщика Рябушкина.
Апрель 1980 года. Пытаясь добиться от солдата исполнения отданного приказа, командир взвода лейтенант Захаров сделал предупредительный выстрел из пистолета в землю. Осколком камня от пули солдат был ранен.
Апрель 1980 года. Рядовой Дырул Н. по личной неосторожности выстрелом из автомата убил своего сослуживца.
Октябрь 1980 года. Недовольный предъявляемыми к нему требованиями, рядовой Стынгу ночью вызвал из палатки командира роты старшего лейтенанта Панкова и пытался убить его армейским ножом. Трагедию предотвратили выбежавшие на шум офицеры.
Август 1981 года. Рядовой Агеев жестоко избил своего сослуживца.
Это лишь малая часть тех преступлений, происшествий и грубых нарушений воинской дисциплины, которые имели место в подразделениях нашего батальона. Не лучше обстояло дело и в других. Правда, приезжающие с проверками комиссии из округа, Москвы примеряли наш уровень состояния воинской дисциплины к частям, находящимся в Союзе, не желая понимать, что это несопоставимые вещи — абсолютно разные условия жизни, службы. Как бы там ни было, мы, успешно решая боевые задачи, часто терпели поражение в вопросах поддержания на должном уровне состояния воинской дисциплины. Где не хватало убеждения, слов, аргументов и терпения, в ход шли кулаки. Били солдаты, сержанты, офицеры. Бить, конечно же, плохо, но делали и это. За свою армейскую службу я тоже допускал такое, но потом понял, что так дальше делать нельзя. И научил меня этому рядовой Музычук.
Однажды ночью, проверяя боевое охранение, я с ужасом обнаружил отсутствие на позициях мотострелковой роты двух БТРов с экипажами. Это в то время, когда весь личный состав бригады спокойно спал после боевых будней, полностью доверив свои жизни и покой охранявшим их однополчанам. Подняли тревогу. По радиостанции я запросил бронеобъекты. Мучительно тянулось время. О случившемся нужно было сразу же докладывать оперативному дежурному бригады, а тот, в свою очередь — командиру части. Скандал был бы на всю катушку и выводы тоже. Мы не доложили, надеясь на принятые нами самостоятельные меры. Наконец, в эфире послышался позывной одного из пропавших БТРов. По голосу было понятно, что говоривший — пьян.
Вскоре подъехали и сами пропавшие. Предположения наши подтвердились, как только они предстали перед нами: старший сержант Резников, рядовые Музычук, Белянкин, Шпатаковский, братья Самотеи, а также Кваторадзе, Сугак и Майоров были пьяны. Помня, что Устав запрещает разбираться с нарушителями, находящимися в алкогольном состоянии, мы с комбатом, начальником штаба без лишнего шума, эмоций мирно разрядили ситуацию, отложив разборки «на потом». Утром разговор шел по категориям: сначала с сержантом, потом со всеми остальными. Как выяснилось из их путаных, полупьяных рассказов, выпив припрятанную в термосе бражку, решили съездить на арык, половить рыбу, благо что гранат в БТРах было несчитано. Так и сделали. О том, что в боевой обстановке покинули важный пост, даже и не подумали. Не зря говорится, что пьяному и море по колено. Вконец измотанный и взбешенный их развязностью и наглостью, я кулаком сбил с ног одного, потом второго солдата. Подошел к третьему. Передо мною стоял рядовой Музычук, невысокого роста, щуплый. Его еще не отрезвевшие глаза смотрели на меня испуганно и в то же время с каким-то укором.
В молодые годы я был кандидатом в мастера спорта по боксу и, хотя был уже не в той спортивной форме, моих навыков хватало, чтобы иногда расправляться с обидчиками и оборзевшими нарушителями воинской дисциплины. На полу лежали двое — высокого роста, крепкие, но трусливые. В отличие от них, Музычук молниеносным движением перехватил в ударе мою руку и каким-то особенным голосом произнес:
— Товарищ старший лейтенант, ну зачем же вы так? Если мы виноваты, то судите, а зачем же бить?
Его слова, взгляд, голос, поразили меня будто током.
— Вон отсюда!
Солдат как сдуло. Сел на кровать, обхватил голову руками.
— Откуда такая беспечность? Ведь отслужили уже по полтора года, а кто и более, и такое допускают! — Я был зол, почти взбешен.
Раздался звонок внутреннего телефона. Звонил оперативный дежурный:
— Роте батальона готовность на выход! Комбату прибыть в штаб.
Подразделение только что сменилось с позиции охранения. И вот новая боевая задача: крупная банда душманов активно ведет бой с батальоном бригады в районе Лашкаргаха, провинции Гильменд. Роте, а следом и всему батальону надлежало выйти в район боя и совместно с десантниками разгромить банду.
В том бою погибли несколько человек из нашего батальона, в том числе и рядовой Музычук.
Из наградного листа: