В полном соответствии с роскошным убранством покойницы находится ее хозяйственный инвентарь. Обнаружены остатки 30 ваз, большая часть которых стояла внизу в камере, некоторые были разбиты и брошены в засыпь могилы. Среди последних обнаружен кубок амиклейского типа с круглым кольцом по дну, который Милонас относит к позднеэлладскому I периоду, к XVI в. Из больших сосудов следует упомянуть яйцевидную амфору с четырьмя ручками, высотою в 0,65 м.
Этот большой изящный сосуд, повторяющий форму, распространенную в конце первой половины II тысячелетия, орнаментирован обычным для среднеэлладского времени мотивом зигзага,[183] нанесенного тремя поясами, причем перекрещивающиеся зигзаги образуют ромбы. Помимо этой местной посуды, покойница получила в загробную жизнь великолепный сосуд из горного хрусталя, имеющий форму утки. Эта дорогая безделушка (длина ее — 0,132 м) исполнена мастером, являвшимся первоклассным художником и искуснейшим камнерезом. Вопрос о месте изготовления столь уникального памятника остается пока нерешенным. Некоторые исследователи склонны назвать Египет, однако более убедительна точка зрения Маринатоса, видящего в этом фигурном сосуде отзвук раннеэлладских «соусников» и указывающего на родство его с восточнокритскими каменными сосудами из Мохлоса.[184]
Краткий обзор находок в могиле Омикрон показывает, что захороненный в ней покойник из царской семьи был окружен большой роскошью, несмотря на то, что это была женщина.
Поскольку почти все захоронения в круге В относятся Милонасом ко времени до середины XVI в., следовательно, даты жизни и этой погребенной должны приходиться на 1600—1550 гг. до н. э.
Видимо, близкими по времени являются последние захоронения в самой просторной могиле Гамма, которая служила местом захоронения в течение длительного времени.
Над могилой Гамма стояли надгробные камни. В засыпи ее были найдены фрагменты простой, без орнамента, надгробной стелы из раковистого известняка, половина одной базы и целиком сохранившаяся база второй стелы. Последняя представляет особенный интерес, так как она оказалась плитой вторичного использования. Первоначально это было надгробие с рельефным орнаментом, которое позднее превратили в основание другой стелы, вырезав в ней довольно глубокое прямоугольное отверстие. Стела эта отличается меньшими размерами от известных надгробий[185] микенских владык XVI в., однако техника орнаментации ее весьма сходна с приемами изготовления более поздних стел: это невысокий рельеф, вырезанный на заглубленном поле и обрамленный рельефной прямоугольной рамкой. Рисунок разделен на два поля. В верхнем вырезаны спирали, взаимосвязанные по вертикали и по горизонтали, совершенно аналогичные, как справедливо отметил Милонас, верхнему поясу в орнаментации упомянутой стелы № 1428. В нижней зоне находилась фигурная композиция, схема которой была восстановлена С. Маринатосом[186] следующим образом: в нижней части рельефа представлены два стоящих на задних лапах льва, видимо нападающих на стоящего между ними быка или корову. Над этими тремя борющимися зверями изображены также по бокам рельефа две человеческие фигуры. Стоящий справа человек, по мнению Маринатоса, нападает на львов с дубинкой в руке; мужчина, расположенный слева, видимо раненый или умирающий, лежит на спине, охватив руками голову и подняв вверх ноги. Вся сцена представляет нападение двух львов на стадо, охраняемое воинами. По-видимому, этот подвиг был совершен одним из первых воинов, похороненных в могиле Гамма. Это истолкование Маринатоса убедительно: ахеяне из царского рода часто охраняли стада, как можно судить по рассказам из гомеровского эпоса.
В могиле Гамма было найдено четыре скелета — три мужских и один женский. Два из них — № 2 (мужской) и № 3 (женский) — были сдвинуты к восточной стене камеры так, чтобы очистить место. Справа от этих костяков лежало вооружение — несколько мечей, кинжалов, небольших ножей и наконечник копья. При третьем захоронении вдоль южной стенки камеры был положен высокий молодой человек, лет 28, имевший проломанный череп (костяк № 4). При нем не было никакого оружия, кроме двух типичных «минийских» кубков с высокими ручками и гидрии с матовой росписью в виде двойных концентрических кругов. Это мотив, присущий более ранней группе среднеэлладских сосудов.[187] Скудость инвентаря побудила Милонаса высказать предположение, что костяк № 4 принадлежал младшему члену семьи или еще столь молодому, что он не успел захватить военной добычи.[188] Нам представляется возможным иное объяснение: остов без оружия принадлежал воину, побежденному в бою и потому потерявшему свои доспехи и оружие. Тело его было отдано родственникам, возможно даже за выкуп, как это было в обычае у ахеян еще в XIII—XII вв., согласно рассказу о выкупе тела Гектора.[189]
185
Размеры ее — 1,05*0,60-0,62 м, тогда как стела № 1428 из могилы V гробничного круга А имеет высоту около 1,80 м и ширину около 0,98 м. Две другие стелы из того же круга А имеют ширину 0,95—0,97 м (Schliemann,