– Все достаточно ясно, – уверенным тоном сделал за него заключение Минаев и на всякий случай посмотрел на Ахаяна.
– Ну... в общем и целом... – не отвечая на взгляд Минаева, немного неопределенно протянул тот и, не обращаясь ни к кому персонально, спросил: – А если это дезинформация?
После небольшой паузы, в течение которой он, выждав, хотел проверить, не появится ли у Минаева желания ответить на этот вопрос, и, убедившись в том, что не появится, Бутко, слегка откашлявшись, снова взял слово.
– А если это дезинформация, то... здесь перед нами встают новые вопросы. От кого эта дезинформация. И зачем.
– И почему, – в унисон ему продолжил Гелий Петрович и, после того как Бутко перевел на него свой взгляд, пояснил: – Почему для передачи нам этой дезинформации выбран именно «Мармон».
– И какой же интересный побочный вывод можно сделать из последнего допущения? – Ахаян устремил вопросительный взгляд в сторону Иванова. – Товарищ специалист по аристотелевской логике.
– Ну... в таком случае получается, что Мэтью или кто там за ней стоит, должны быть в курсе того, что «Мармон» работает на нас, – немного настороженно ответил специалист.
– А это... исключено? – очень отчетливо, хоть и внешне нейтральным, даже вполне обыденным тоном произнес Ахаян, внимательно следя за тем, как в образовавшемся вакууме какой-то, на этот раз можно даже без всякого преувеличения сказать, звенящей паузы, хмуро переглянулись между собой трое, самым непосредственным образом заинтересованных в исключительно положительном ответе на этот вопрос, людей.
– Да, конечно... в нашем деле ничего исключать нельзя, – изобразив на лице какое-то подобие, по замыслу вполне бодрой, улыбки, нарушил наконец немного тягостное молчание самый старший из этих людей, старший и по званию, и по должности, и по возрасту.
Ахаян, казалось, не обратив на эти слова никакого внимания, задумчиво помолчал, затем, пожевав губами, посмотрел на Иванова:
– Вот вы в своем отчете писали, что наружного наблюдения ни за вами, ни за вашим агентом в ходе встречи не выявлено.
– Писал, – непроизвольно сглотнув слюну, подтвердил тот.
– Ну а сейчас вот... в свете всех возможных вариантов развития событий... хорошенько все вспомнив... подумав... взвесив... Может быть, все-таки было что-нибудь... подозрительное? Необычное. Странное. – Ахаян цепким проникающим взглядом впился в немного ссутулившуюся фигуру сидящего чуть поодаль, на противоположном от него конце сдвоенного стола, молодого человека, который, нахмурясь и потупив взор, лихорадочно прогонял в памяти разрозненные эпизоды запечатлевшейся у него сегодня днем в мозгу киноленты. – Ты, главное, не нервничай. Спокойней. Это ж дело такое. И на старуху, как говорится... Каких зубров, бывало, только не объегоривали. И Абеля вон, и «Бена»[18], – максимально смягчив тон, он хотел помочь молодому человеку отогнать от себя непроизвольные и вполне в этом случае естественные мысли о всевозможных последствиях невыявления ведущейся за ним слежки и полностью сконцентрироваться на подробностях проведенной встречи. – Ну давай, давай, вспоминай.
– Ну... в общем, была там пара моментов. Сейчас вот... еще раз прокачивая... – не очень уверенно, но, как показалось Ахаяну, достаточно спокойно протянул Иванов. – Правда, с другой стороны...
– Сынок, давай конкретно. Без всех этих: «ну...», «в общем...». И прочих междометий. Лады?
Иванов, по всей видимости, не ожидав подобного обращения, с некоторым интересом посмотрел на Ахаяна, затем снова отвел в сторону глаза, коротко вздохнул и уже гораздо более уверенно и связно начал:
– Короче говоря, на маршруте к месту встречи «наружки»[19] за мной точно не было, сто процентов... – сказав это, он тут же спохватился и быстро поправился, – ну, скажем, девяносто процентов. Даже девяносто пять. И после встречи я тоже в метро хорошо проверился, и тоже все вроде бы чисто. А вот когда я находился на точке контрнаблюдения...
– Стоп, – внезапно прервал его Ахаян и выразительно посмотрел на обернувшегося в его сторону Минаева, который, мгновенно уловив полученный импульс, перевел взгляд на лежащую недалеко от него, уже наполовину свернутую карту; поспешно снова ее развернул и передвинул на соседний стол. Василий Иванович опять нацепил на кончик носа свои узкие прямоугольные очки и, устремив взор на карту, жестом поманил к себе то ли Иванова, то ли всех присутствующих сразу. – Апроше, мсье-дам, апроше[20].
Восприняв данный жест как приглашение общее, все присутствующие теснее придвинулись к столу, образующему верхнюю планку буквы «Т», и соответственно к развернутой на нем карте. Иванов при этом вообще покинул свое место и, подойдя к Ахаяну, встал рядом с ним, по его левую руку.
Ахаян, снова вооружившись карандашом, дал сигнал.
– Ну, ориентируй, Сусанин. Где эта твоя точка.
Указательный палец Иванова, ткнувшись в самое начало бульвара Распай, проскользил чуть наверх и влево вдоль улицы Гренель и остановился в центре квадрата, ограниченного с нижней стороны именно этой улицей, а с трех других улицами Бельшас, Лас Касес и Казимира Перье.
– Вот, этот неровный квадратик – это пруд. – Олег начал давать пояснения передвижениям своего пальца.
– Вот здесь стоит скамейка. Прямо напротив дом номер 23. В нем есть арка. Проход довольно длинный. Не меньше двадцати метров. Он ведет на параллельную улицу Мартиньяк. Значит, что у нас тут происходит. Агент движется вверх, по Сен-Жерменскому бульвару; затем уходит влево, на улицу Святого Доминика; затем сворачивает опять же налево, на улицу Мартиньяк, доходит вот до этого места и уходит в арку. Если его ведут... или сзади, или на перехвате... то, вполне естественно...
– Сразу два вопроса, – внезапно оборвал и пояснения, и дальнейшие движения пальца Ахаян. – Во-первых, что агент, как я понимаю, в свое рабочее время вообще делает на Сен-Жерменском бульваре. Какая легенда его нахождения в данном квадрате?
– Он здесь работает.
– Где здесь? МИД же на Кэ д’Орсэ. Отсюда два километра с лихом. – Слово «километра» Ахаян почему-то произнес с ударением на букву «о».
Иванов обменялся быстрым взглядом с Бутко и опустил глаза.
– Василий Иванович, – осторожно произнес Бутко, – «Мармон» работает в Управлении по культурному сотрудничеству и вопросам французского языка, которое, в свою очередь, входит в состав Главного управления международного сотрудничества и развития, а оно базируется в отдельном здании, как раз на бульваре Сен-Жермен.
– Дом номер двести сорок четыре, – добавил Иванов.
– Ах вот оно что, – протянул Ахаян и добавил слегка небрежным тоном: – Да, есть такая контора. – Он снова опустил глаза на карту и заново оценил диспозицию в свете только что полученной информации. – Ну... тогда... – Внезапно о чем-то вспомнив, он оборвал начатую фразу и взглянул на Иванова. – Да, а ты-то сам, хлопчик, как в тех краях оказался? По какой такой надобности? – и не дожидаясь ответа, предложил свою версию. – Никак в нашем старом здании, на рю Гренель ошивался?
– Самый естественный предлог, – подтвердил догадку шефа Иванов.
– О’кей. Переходим ко второму вопросу. Зачем твой «Мармон» уходит в арку?
– Чтобы выйти на улицу Казимира Перье, где находится бистро «Пре де Бурбон», куда он изредка... – Иванов сделал ударение на слове изредка, – заходит перекусить в свой обеденный перерыв.
– А это что, единственное место в округе? Или самое близкое к дому номер двести сорок четыре по бульвару Сен-Жермен?
– Нет, но там замечательно готовят запеченную спаржу под соусом «бешамель», с белым вином и тертым сыром.
– Хе, – Ахаян посмотрел на Минаева. – Я смотрю, они у тебя здесь все не только эстеты, а еще и гурманы.
– Ну а чего ж не погурманить. За казенный-то счет, – проворчал Минаев.
– Да, с нашими представительскими особенно не погурманишь, – хотя и надо было бы, но не смог сдержать наболевшее Иванов.