Мы передоверялись двойникам,
Наинепоправимо непросты...
Люблю тебя. За это и прости.
Прости за черноту вокруг зрачков,
как будто ямы выдранных садов, –
прости! –
когда безумная почти
ты бросилась из жизни болевой
на камни
ненавистной
головой!..
Прости меня. А впрочем, не жалей.
Вот я живу. И это тяжелей.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Больничные палаты из дюраля.
Ты выздоравливаешь.
А где-то баба
за морем орет.
Ей жгут лицо глаза твои и рот.
1964
Стансы
Закарпатский лейтенант,
на плечах твоих погоны,
точно срезы
по наклону
свежеспиленно слепят.
Не приносят новостей
твои новые хирурги,
век
отпиливает
руки,
если кверху их воздеть!
Если вскинуть к небесам
восхищенные ладони –
«Он сдается!» – задолдонят,
Они правы? – знаешь сам.
Оттого-то лейтенант
точно трещина на сердце –
что соседи милосердно
принимают за талант.
* * *
А ведь были два крыла,
да недавно отпилили –
ослепительные крылья
изумленного пера!
И в ночах твоих зажглась
над гуцульскими возами
кошка с разными глазами –
глаз зеленый – рыжий глаз.
Так же разно зажжены
пара крыл по вертикали
и от них проистекают
темы две – как две жены.
Я люблю твой лет угарный,
адскую непоправень,
и когда изнемогаешь
синей радугой бровей!
Мое раненое левое,
сколько ты перенесло...
Унесло меня за лето
белокурое крыло.
Как от крыл плеча болят.
Как без них затосковали.
Как к двум танкам привязали!
Разрывайся пополам.
1963
* * *
Матери сиротеют.
Дети их покидают.
Ты мой ребенок,
мама,
брошенный мой ребенок.
1964
В магазине
Д. Н. Журавлеву
Немых обсчитали.
Немые вопили.
Медяшек медали
Влипали в опилки.
И гневным протестом,
Что все это сказки,
Кассирша, как тесто,
Вздымалась из кассы.
И сразу по залам,
Сыркам, патиссонам,
Пахнуло слезами,
Как будто озоном.
О, слез этих запах
В мычащей ораве.
Два были без шапок.
Их руки орали.
А третий с беконом
Подобием мата
Ревел, как Бетховен,
Земно и лохмато!
В стекло барабаня,
Ладони ломая,
Орала судьба моя
Глухонемая!
Кассирша, осклабясь,
Косилась на солнце
И ленинский абрис
Искала
в полсотне.
Но не было Ленина.
Она была
фальшью...
Была бакалея.
В ней люди и фарши.
1959
Монолог битника
Лежу бухой и эпохальный.
Постигаю Мичиган,
Как в губке время набухает
в моих веснушчатых щеках.