Выбрать главу

Стонет в аквариумном стекле 

Небо, 

приваренное к земле.

* * *

Аэропорт – озона и солнца 

Аккредитованное посольство! 

Сто поколений 

не смели такого коснуться 

Преодоленья 

несущих конструкций. 

Вместо каменных истуканов 

Стынет стакан синевы – 

без стакана. 

Рядом с кассами-теремами 

Он, точно газ, 

антиматериален! 

Бруклин – дурак, твердокаменный черт. 

Памятник эры – 

Аэропорт.

1961

Вступление к поэме «Треугольная груша»

Открывайся, Америка!

Эврика!

Короную Емельку,

открываю, сопя,

В Америке – Америку,

В себе –

себя.

Рву кожуру с планеты,

сметаю пыль и тлен,

Спускаюсь

в глубь

предмета,

Как в метрополитен.

Там груши – треугольные,

ищу в них души голые

Я плод трапециевидный

беру не чтоб глотать –

Чтоб стекла сердцевинки

Сияли, как алтарь!

Исследуйте, орудуйте,

не дуйте в ус,

Пусть врут, что изумрудный, –

Он красный, ваш арбуз!

Дарвины, Рошали

ошибались начисто.

Скромность украшает?

К черту украшательство!

Вгрызаюсь, как легавая,

врубаюсь, как колун...

Художник хулиганит?

Балуй,

Колумб!

По наитию

дую к берегу...

Ищешь

Индию –

Найдешь

Америку!

1961

Антимиры

Живет у нас сосед Букашкин,

В кальсонах цвета промокашки.

Но, как воздушные шары,

Над ним горят

Антимиры!

И в них магический, как демон,

Вселенной правит, возлежит

Антибукашкин, академик,

И щупает Лоллобриджид.

Но грезятся Антибукашкину

Виденья цвета промокашки.

Да здравствуют Антимиры!

Фантасты – посреди муры.

Без глупых не было бы умных,

Оазисов – без Каракумов.

Нет женщин –

есть антимужчины

В лесах ревут антимашины.

Есть соль земли. Есть сор земли.

Но сохнет сокол без змеи.

Люблю я критиков моих.

На шее одного из них,

Благоуханна и гола,

Сияет антиголова!..

...Я сплю с окошками открытыми,

А где-то свищет звездопад,

И небоскребы

сталактитами

На брюхе глобуса висят.

И подо мной

вниз головой,