Мы с Адрианом поделили на двоих его проводные наушники и стали смотреть документалку про себя же. То есть, про суперов.
Это было поистине Чудесное зрелище: у операторов были кадры, выкупленные у Альи, — Сезер хвасталась мне, что получила за контент около пяти тысяч евро, — и какие-то свои не самые качественные съёмки. Приглашённые эксперты размышляли о природе сил Чудесных, психологи описывали реакции супергероев и делали предположения о том, кем они могут быть в реальной жизни.
В одном все сходились: парижские суперы точно старше тридцати.
Как они это высчитали? Почему так решили? Из-за того, с какой отвагой мы кидаемся на акум? Из-за того, как быстро мы реагируем? Честно говоря, я считала, что за это надо благодарить опыт Тикки и Плагга, который в нас-таки понемногу просыпался во время боёв.
В фильм даже вошли нарезки с моими песнями; оказывается, я пою слишком часто.
— Испанский стыд, котёнок, выруби этот ужас, — пробормотала я, утыкаясь Адриану носом куда-то в подмышку.
Агрест, жующий орешки, несогласно замычал.
— А мне нравится. Соскучился по этим песням, знаешь ли. Ты практически никогда не поёшь что-то дважды, замечала?
— Нет?.. в любом случае, тебе нужно просто попросить.
— Я запомню, — сказал он, беря меня за руку и переплетая пальцы.
Документалка закончилась ничем. Последние кадры — благодарность от рандомных парижан, которые желали супергероям всего хорошего. Это было довольно мило.
— Знаешь, что я тут подумала? — спросила я, переходя на очень тихий шёпот.
— Что?
— Что мы ни разу интервью не давали. И все приглашения отклоняем.
— Ты же сама предложила так действовать.
— Ну да. Но что-то мне подсказывает, что нужно потихоньку выходить из сумрака. И предъявлять претензию как минимум на использование наших образов. Какого чёрта про нас сняли фильм, а я от него не получила ни цента?!
Адриан засмеялся и, подтянув меня к себе, чмокнул в макушку.
— Надеюсь, ты вытер губы после еды.
— Нет, специально оставил жирный след, — он коротко мурлыкнул. — Какая же ты жадная, я не могу.
— Не жадная, а хозяйственная. Всё в дом, всё в дом. Со мной не пропадёшь, а?
Он кивнул.
— Естественно. Кстати, Маринетт, мне тут одна птичка на хвосте принесла, что за время моего отсутствия ты сблизилась с одним парнем…
Я закатила глаза. Знаю я, что за птичка. Вот договорится Алья — я ей подарю точную копию сов-костюма Дамокла!
— А что, милый, хочешь быть третьим?
Хоть я и шутила, а червячок сомнений во мне всё-таки был. Но, посмотрев на Агреста, я поняла их беспочвенность: в глазах у Адриана не было ни капли ревности или недовольства. Какое-то безграничное спокойствие.
— Не думаю, что он за нами угонится, — в итоге улыбнулся Адриан, мельком посмотрев на титры от документалки.
Я кивнула. Ну да, если сравнивать простого парня Луку и Чудесных, то Куффен точно за нашим бегом не поспеет.
Ревнует всё-таки, эх. Хотя это было ожидаемо: Адриан только получил кого-то в качестве друга, так что естественно, что он претендует на всё внимание и время этого человека. Меня, то есть.
Как бы теперь сказать Адриану, что я собираюсь Куффену отдать какой-нибудь Талисман, если они попадут мне в руки?..
====== Знакомство с американской преступностью ======
Вот что мне никогда в самолётах не удавалось — так это поспать.
Возможно, ситуация бы исправилась, лети я вместе с Хлоей первым классом; но моя-то тушка была зажата в экономе, так что ни о каком откидывающемся сидении и речи быть не могло. Я крутилась, вертелась, успела проиграть несколько раз Адриану в крестики-нолики и в карты, прослушать с Гориллой успокаивающую медитацию, — вы — дельфин; не думай о том, как дельфины насилуют людей, Маринетт! — благодаря своему супер-слуху, послушать новый трек Нино, который Ляиф успел сваять в программе за время полёта, и окончательно задолбаться.
Попа у меня могла бы превратиться в блин, если бы не супер-тело, которое я получила благодаря Тикки. Когда я поняла, что начинаю раздражаться из-за бездействия, то вытащила ноутбук и уплыла в счастливые четыре часа писательства. Ничего интересного в истории для меня не происходило, но, когда зарядка на ноуте приказала долго жить, Адриан с улыбкой посмотрел на меня.
— Чего ты лыбишься, — проворчала я, захлопывая ноут и запихивая его обратно в рюкзак.
— Забавная ты.
— Чем докажешь?
Он достал телефон и действительно доказал: пока я мысленно рассекала просторы космоса и изучала со своей героиней новую экзопланету с разумными червями, выражение моего лица в реальности очень сильно менялось.
На фотках я и хмурилась, и улыбалась, и пучила глаза, — я даже поняла, что это был за момент: моя героиня впервые встретила говорящего червя, так что я очень пыталась понять её удивление от ситуации, — и даже скалилась, будто хотела на кого-то напасть. Или напугать.
В любом случае, с моим личиком это выглядело очень миленько. Ничуть не угрожающе. К сожалению, у меня что в виде Маринетт, что в виде Ледибаг была достаточно кукольная внешность, так что при необходимости приходилось отыгрывать няшу-яндере, способную с улыбкой заколоть кого-нибудь зубочисткой до смерти.
Я в школе посещала курсы актёрского мастерства; ставили мы там всякую шнягу для праздников, никому не нужную и не интересную, однако преподавательница нам попалась классная, интуитивно понимающая сцену и поведение людей. Она научила меня ставить голос, быстро успокаиваться, менять своё настроение или показывать ту эмоцию, которой я не испытывала.
Как жаль, что я занималась с этой женщиной всего два года. И даже эти нерегулярные уроки очень помогли мне в жизни. С той же Натали, к примеру.
Я ведь с ней очень сильно рисковала и блефовала. Говорила о том, в чём сама до конца уверена не была: я понятия не имела, есть ли у Чудесного Исцеления «срок годности»; не знала, что бы мы с Нуаром на самом деле предприняли, если бы в Париже появилась акума; я даже не могла с точностью сказать, что смерть других людей напугает Натали или хотя бы напряжёт.
В духе истинно русского человека я положилась на вездесущее «авось», сдобренное старыми уроками актёрского мастерства. И не прогадала.
Спасибо тебе, учительница, чьего имени я даже не помню!
Практически все в салоне спали. Адриан рубился в какую-то игрушку на чём-то, что напоминало мне геймбой, и был полностью погружён в своё дело. Он даже не отреагировал, когда я выбралась из объятий сидения и отправилась в хвост, чтобы хоть немного размяться.
Почтальонка с Тикки осталась на месте. Малышка досыпала, компенсируя нервное утро, так что я не стала лишний раз её трогать и дёргать просто для того, чтобы носить с собой. Мы в небе, что тут случиться-то может.
Из-за разницы в часовых поясах, прилететь мы должны были к семи вечера по времени Нью-Йорка. Первый день у нас был на адаптацию и заселение; я ещё хотела ночью выбраться, чтобы полетать среди высоток, представляя себя в роли Человека-Паука. А что? Костюм красный, леска йо-йо слегка похожа на паутину. Почти стопроцентное совпадение!
В окошко иллюминатора был виден прекрасный золотой закат. Облака, стелящиеся снизу, напоминали то ли о нарисованной шерсти овечек, то ли о пуховой перине. Светлое золото тянулось до самого горизонта, который я не видела: размытая полоска где-то вдалеке, не больше.
Ко мне подошёл Адриан. Остановился рядом, взял за руку и тоже уставился на этот бесконечный золотой ковёр.
— Я скучал по тебе, — сказал Агрест, сжимая мои пальцы в ладони. — Очень сильно.
— Почему я не могла присылать тебе картинки?
— Боялся, что отец увидит.
— Хм. Ну посмеялся бы он с мемчиков, что, жалко тебе?