...Наконец, Вувос резко затормозил у приличных размеров дома. Из соседнего двора неслась восточная музыка и запах кофе с кардамоном.
- А мы не ошиблись адресом?- с надеждой спросил я, оглядывая классический афганский пейзаж. Недоставало разве что верблюда, но его тут же с успехом заменил проходивший ишак.
- Не ошиблись,- процедил Вувос. - Ты не нервничай, главное, что ты успел помолиться.
Мы-то успели, а вот хозяева дома еще нет -- в момент нашего появления большая семья дружно совершала намаз и косилась на нас с узорчатых молитвенных ковриков -- у меня в багаже как раз пара похожих, прикроватных, надо бы их загнать в восточном Иерусалиме.
На одном из отдаленных ковриков я профессионально засек одного из вчерашних грузчиков. Интересное дело.
Ожидавшая у входа Елка, в неподобающем месту, но стандартном своем мини, от неловкости переступала с ноги на ногу, как цапля. Было полное впечатление, что арабы приникали лицами к коврикам, исключительно чтобы заглянуть ей под юбку. Симулируя оживленность, Елка проводила нас в просторную комнату, устланную и обвешанную уже большими коврами, уставленную основательной, хоть и с завитушками мебелью. Джентльменский набор завершал большой поясной портрет раиса[24]. Я мстительно покосился на Вувоса, дождался ответного взгляда и перекрестился на портрет.
Вувос сунул Елке конфеты и мрачно огляделся:
-- Пить тут не принято?
-- Как у нас в школе,-- хмыкнула Елка.-- Главное, чтоб не при родителях.
Она осмотрела при ясном дневном свете кипу и автомат Вувоса, подумала и предложила:
-- А не прокатиться ли нам, мальчики, куда-нибудь?
-- Вот именно,-- подхватил Вувос.
Мы уже было встали, но тут в комнату вошел широко улыбающийся усатый красавец. Пришлось церемонно ручкаться, знакомиться и снова рассаживаться. Друга звали Халиль. Он был нам рад. Он светился доброжелательностью. Пообещал, что сейчас принесут кофе. Он был врачом. Лицо его было определенно мне знакомо. Откуда -- я понял только когда выломился за рамки конкретного профессионального мышления. Это было кошачье лицо Петра Великого, вернее его помеси с собственным арапчонком.
Четыре улыбки разной ширины и сладости витали над коротконогим столиком с восточными сластями. Сквозь улыбку Елка осознавала, что для присутствующих здесь друзей будет все-таки, наверное, лучше дружить с ней порознь, к сожалению.
-- Пожалуй, мы с мальчиками куда-нибудь подскочим поболтать, ну, в кафе куда-нибудь, а то мне здесь как-то неловко, да и всем тоже,-- ласково сказала она Халилю.
-- Леля,-- укоризненно пропел Халиль,-- ты снова за свое, да? Тебе не должно быть здесь неловко. Оставь эти стереотипы, пожалуйста. Все мы твои друзья, интеллигентные люди, значит нам приятно провести время друг с другом...
Пришлось пить кофе с кардамоном, закусывать приторной пахлавой и слушать захватывающие истории о студенческих похождениях Халиля с Ахматом во время их совместного обучения в холодной, но такой теплой, и застойной, но такой живой Москве.
Минут через сорок мы с Вувосом и Елкой стали переглядываться, решив, что дань хорошим манерам уже отдана и можно отвалить. Халиль же поглядывал на Елку, считая что нам пора.
И тут зазвонил телефон, словно единственный наш общий знакомый почувствовал свою нужность. Оторопел от такого совпадения и Халиль, который так восторженно орал в трубку приветствия Ахмату, что даже я морщился. Он сообщил, что счастлив иметь такого замечательного друга, как Леля, и считает себя до конца жизни обязанным за знакомство с такой замечательной девушкой. Он так навязчиво благодарил за переданный через Лелю подарок, что мне даже стало интересно -- что же это такое было. Наконец, Халиль торжествующе воскликнул:
-- Нет ничего проще, друг! Ее незачем искать. Я просто передаю Леле трубку.
Елка пожала плечами, вопросительно алекнула и отозвалась, мол, привет, все хорошо, рада слышать, спасибо, как раз этой ночью тебя вспоминали, фу, пошляк, все вспоминали -- Фимка приехал к Ленке, рассказывал про дохлых крыс и ларискино дерьмо в пробирочке -- Фимка его привез в термосе... в каком термосе? а в таком же, как у тебя, то есть абсолютно в таком же -- это вообще не твой?..
Наверное, надо было вырвать телефонный провод, а я смотрел на ловящего каждое Елкино слово Халиля и надеялся, что она все-таки соскочит с темы. Но Ахмату явно было не жаль телефонного времени.
-- ...ну, не знаю, говорит, что будет антивирус разрабатывать. Что, мол, вирус такой опасный, просто кошмар. Через несколько дней -- полный Армагеддон! Я его, кстати, здесь видела. Не вирус, а Армагеддон. Это тут такой холм древний, Мегидо называется... Что? Да нет, Фимка сказал, что стоит ему термосом помахать, как правительство сразу ему лабораторию откроет... Ну, это ты у него уже сам спроси. Телефон? Секунду. Боря, какой у тебя телефон?..
Я, как зомби, пробормотал телефон и увидел напряженно-запоминающие глаза Халиля. Арафат с портрета напротив одобрительно взирал на нас. Вувос ерзал.
Елка положила трубку, Халиль тут же рассказал нам, как они с Ахматом долго стояли в длинной московской очереди за китайскими термосами и так замерзли, что из принципа уже взяли по два -- больше, как это там говорили "в одни руки" не давали, но зато у них всегда был и горячий кофе, и горячий чай. И знаете, оба термоса привез.
Он вышел и вернулся с пресловутым термосом, прижимая его к груди, как Умница утром. Китаянка и Арафат обменялись загадочными восточными улыбками.
-- Такой, да, Леля?
-- Просто тот же самый,-- провела опознание Елка.
-- Ва-у!-- фальшиво взвыл я.-- Какой термос! Ну надо же, какая странная судьба -- всю жизнь в России мечтать о таком, и теперь держать его в руках тут. Можно его подержать? Ничего, что я его открыл? Вот так пробка, умеют же китайцы делать термосы!
Термос, естественно, был пуст. Странно было бы получить от Халиля термос с вирусом. Однако, я продолжал восторгаться до тех пор, пока хозяин дома не заставил принять этот термос в дар. Зачем я это делал? Наверное, интуиция шепнула, что в начавшейся игре лишний термос может оказаться лишним козырем.