Лучше уж говори, невидимка.
— А еще вот доносятся слухи. Что старший сын Крона то здесь, то там, то на краю света. А папочка, понимаешь ли, начинает метаться и все больше сходит с ума…
Ата. Ате просто было не с кем играть. Богине из подземья, из мира, где обитают боги мрака. Им там, видать, тоже не особенно сладко живется. Развлечений маловато.
Вот она и хныкала — мелкая, совсем девчонка с виду, Обман, рожденный на беду этому миру. Впервые поднявшийся в средний мир и понявший, что ему тут совсем не рады.
— Здесь… не хотят со мной играть, — просится в память пухлое личико с дрожащими губками. — Говорят — зачем обманывать, зачем лгать… Говорят — со мной невесело. Почему ты улыбаешься, мальчик?!
— Потому что с тобой весело, — сказал ей тогда я. — Рея обманула Крона и не дала своих детей на съедение. Что было бы, если бы ты не родилась тогда?
И когда слезы девчонки высохли, а глаза засветились бирюзой — прибавил небрежно:
— Хочешь — поиграем?
Теперь вот Крон мечется по свету — а то слухи… сплетни… кто его знает, где этот проклятый Климен на самом деле. Ата даже говорила — отец все больше играет с ее сестрой.
С Лиссой-безумием.
«Скоро. Скоро. Скоро», — выстукивает сердце.
Я поглаживаю ладонью еще две части своей армии. Важные части.
Оружие.
Лук и стрелу.
Или только…?
Во что ты хотела сыграть со мной, бабушка? В «попробуй, научись?» или в «попробуй, разберись?» На догадливость меня проверяла или на что другое?
— Маленький Кронид… хочешь — я расскажу тебе сказку? О мальчике, перед которым его отец разложил разное оружие. Меч, копье, дротик, секиру … О мальчике, которому дали возможность — выбрать себе одно оружие из нескольких?
То, с чем сумеет совладать. Сумеет рассмотреть. То, что ближе ему.
Одно из… двух.
Знать не знаю, как там они выглядят — воплощенные пророчества. Может, у них постоянно голоса из-за плеч раздаются. Женские голоса, чем-то похожие на голос той, которая бабушка.
Мягкие, вкрадчивые, тихие.
Со мной вот бывает, правда, чаще — во сне. То есть, на границе между сном и пробуждением. Неудобно — аж спросить некого: к ним такое является?!
Я, правда, никогда не отвечаю. Я, например, слышал сказочки про подземных тварей, которые появляются на порогах людских домов. Шепчут, зазывают, манят. Ответишь им раз — всю кровушку высосут. Так что спасибо, я так послушаю.
Если, конечно, вдруг полезное чего скажет.
Легкая, светлая стрелка из адамантия. Которая выплавлена Геей из себя. Старый, обшарпанный лук. Скованный сыновьями Геи, Циклопами. В подарок отцу.
Лук — в подарок небу…
Бабушка, играла ли ты с Атой? Или ты решила поиграть со мной — в первый раз?
— У тебя нет лука со стрелами, — шепчет, шелестит невидимый голос. — У тебя есть лук. И стрела. И выбор. Решай скорее, маленький Кронид… Оружие может быть одно. Только одно…
Раньше она — та, что за плечами — никогда не торопила.
Значит, уже скоро. Значит, уже почти что сейчас.
Песок шуршал под ногами, кольцами обвивался вокруг щиколоток — жаркий, полуденный. Шипел: «Не пущу!» — в сандалии забивался и колол пятки. Наивное препятствие — ненадежная стража от нахального юнца, решившего понаблюдать — пошпионить.
Песок я преодолел легким рывком, а потом распластался, припал животом к горячей груди холма. Посмотреть было на что.
Нереиды плескались в укромной бухточке. Подбрасывали ракушки, сплетали венки из водорослей. Водили хороводы, пели протяжные песни, струя по ветру длинные волосы — черные, с зеленью, с золотом, с серебром…
Тянули руки из воды — манили потаенным. Окунались в сияние волн, в блики солнца. Махали Гелиосу, приветствовали невидимых соглядатаев, вроде меня: «К нам, к нам, к нам!»
— Радуйся, милый.
Левка все-таки заметила — откуда я обычно подкрадываюсь, посмотреть на красоты ее сестер. Оказывается, она тоже подкрадывается неплохо.
Она и смеется тоже неплохо. И танцует, и манит за собой, к уютной лагуне с прозрачной водой. Рассыпает мелкие, серебристые бусинки смеха, бросается расчёсывать мне волосы, шепчет — как рада меня видеть, и венок с белыми цветами расползается по ее плечам, когда я тяну ее к себе.
Только вот танец сегодня — слишком ломанный, ее пальцы в моих волосах — дрожат, из улыбки какая-то сволочь радость выпила.
За два года, что прошли с нашего знакомства — тогда она как раз танцевала на берегу, только в одиночестве — я не видел ее такой ни разу.