«Вот всё и началось», — вздыхает необозримое, золотящееся под солнцем море.
— Ты плакала?
— Да, милый, — улыбнулась, благодаря за заботу. — Гипнос, насылающий сны, бывает слишком жесток. Я видела сегодня во сне бурю. Гибнущую птицу между бешенством воды и бешенством неба. Птица металась… пыталась избежать своей судьбы… но судьба все равно настигла. Она, наверное, неотвратима, судьба.
Я пожал плечами. Хотелось бы надеяться, что Крон-то от своей не уйдет. От меня.
— И я подумала… подумала: на что некоторые готовы, чтобы избежать судьбы? Готовы жертвовать всем вокруг себя. Истреблять все вокруг себя… может быть, если бы они не пытались сбежать от нее — Ананка была бы к ним милосердна?
Пальцы ее перебирали мои волосы, мешая — жесткие черные пряди с текущими серебристыми…
Теперь они все боятся, что, если не помогут Крону — он ударит по их детям. Даже морские старцы. Даже мудрый Нерей, который ни разу не видел меня — но зато видел дочь, а титан-старец ведь читает по глазам.
«Попроси у него подарок, — сказал вещий старец, кусая губы — ему тоже не нравилось предавать. — Попроси у мальчика-лучника… того, который зовет себя невидимкой… попроси у него один выстрел. Один его выстрел».
— Хочешь — я подарю тебе что-нибудь, Левка? — спросил я тихо. — У бедного лучника ничего особенно нет. Но хочешь — я подарю тебе один свой выстрел?
Левка тихо заплакала, уткнувшись в свои волосы, занавесившись серебром, будто причудливое дерево, укутавшееся листвой.
Мы никогда не говорили с ней о том — кто я такой. Я не называл ей того, другого, отравленного предназначением имени.
Но дочь вещего старца тоже умеет читать по глазам.
«Он убьет нас, — шепнула она взглядом, и прибой зашептал за ней — так же испуганно и глухо. — Он явился к отцу и сказал, что будет убивать по одной моей сестре — в день, если мы не поможем ему. Если не найдем, если не… сделаем что-нибудь для того, чтобы он победил. Что будет швырять нас в пустыни, в Тартар, в вулканы… что отцу придется видеть это. Он говорил так всем».
— Хорошо, — сказал я, и Левка дрогнула, взглянув на меня — отчаянной бирюзой.
Хорошо. Отец доигрался с Лиссой-безумием. И заигрался со страхом. Скоро даже сами титаны не захотят воевать с тем, кто его свергнет.
— Хорошо?!
«Он уже забрал Главку и Кимо…»
В грот, где мы сидели, глядя на ласковую воду, долетали песни нереид — протяжные.
Жалобные, прощальные.
«И тогда твой отец рассказал ему о своих догадках, — отозвался я, тоже глазами. — О своих вещих догадках. Обо мне. О лучнике-невидимке».
Дзынькнула, оборвалась тетива внутри. Затопила волна облегчения — наконец-то.
Странно, что Крон еще не навалился на Крит со своими подручными.
— Это потому, что он боится пророчества… —шепнул за спиной тот самый, непонятно чей голос.
Ну да. Боится, что встретится со мной лицом к лицу в бою — а пророчество возьми да и сбудься. Так что надо бы соломки подстелить.
«Здесь соглядатаи, — она прижималась ко мне и запрокидывала подбородок, чтобы разговор был — взглядами. В глазах — плескалось бирюзой отчаяние. — В округе его соглядатаи. И он позовет тебя к Олимпу. А я должна…»
Я знал, что она должна. И знал, чего она не может. Предательство для чистой нереиды — яд.
А я, наверное, должен сейчас от судьбы бегать…
— Наши встречи были хороши, — сказал я, целуя ее. — И я дарю тебе свой выстрел. Один свой выстрел. Делай с ним что хочешь.
Вложил в ее пальцы легкую стрелку из адамантия. Слегка сжал — она сопротивлялась, так что мне пришлось приложить усилие. Улыбнулся тревоге — бескрайней и глубокой, плещущейся в ее глазах.
«Безумец…» — шептали глаза.
— Безумец… — простонал голос из-за плеч. — Ты идёшь в ловушку!
— Да, — согласился я весело и встал. — Иду.
Ушел, не прощаясь — кивнув Левке напоследок. Не обещая вернуться — потому что кто там знает, куда ухожу. Мойры, которые на Олимпе плетут свои нити — они, наверное, знают.
А может, и нет.
В ловушку меня пригласили, когда я задумчиво рассматривал два своих оружия на морском берегу. Крутил их в пальцах, сравнивал. Шептал под нос фразы из памятного разговора: «Стрелы тебе не нужны…», «У тебя — стрела…»
И одна из фраз начинала казаться тусклой, лживой.
А божка этого я даже сразу не заметил. Тем более что он наткнулся на мой отряд копейщиков. Только когда божок с ругательным воплем в третий раз пробежал мимо меня, преследуемый злорадно мекающей козой, — поднял взгляд.