В устах женщин: «Ах, конечно, у них подвиги, но Крона-то одолел другой брат?»
— Победитель по случаю, — улыбнулся, пожал плечами. — Мне повезло пустить стрелу прежде, чем он достал серп.
Братья переглянулись с облегчением. Мол, хоть этот понимает. Какой там подвиг, какое сражение — везение, и всё…
— Да, Климен… наверное, Ананка любит тебя, вот и послала лук Урана. Не серп, не копьё — лук…
Они все на него так смотрят — на теплый, шершавый, истертый металл рядом с моей рукой. С почтением и желанием.
Коснулся лука пальцами. Помедлил, передал Зевсу. Тот покрутил в ладонях, погладил, будто стараясь ощутить… поморщился — что за цацка, совсем для царя не подходит.
— Он ведь как Серп Крона? Принадлежит тому, кому передавался?
Я кивнул. Говорят, Серп Крона не мог удержать никто, кроме отца. Мой лук лёгкий, удержать его просто.
Только вот сотворить, соткать стрелу для него из ничего, из себя самого — не сможет больше никто.
— Серп забрала Гея, вроде бы, — пробормотал Зевс. — Ты знаешь об этом? Мы хватились не сразу, мы же даже не знали, где он лежал… А потом как-то поняли… посмотрели… нам сказали, что она, хотя… там ещё была мать, но вряд ли. Он выплавлялся лишь для одного — того, который в Тартаре. Думаешь, она может использовать его, чтобы Крон…
Я качнул головой. Едва ли Хтония жаждет освободить этого своего сына. Особенно по кускам — ибо я сбрасывал в Тартар папашу не целиком, правда, в песнях об этом и не поют…
Серп забрала Гея, лук у меня не попросишь — кроме Стрелка, им никто пользоваться не может… что осталось?
— Оружие тельхинов, — выплюнул Зевс сквозь зубы. — Титаны пользуются таким же. Сделано оно добротно… но не дает нам никакого преимущества в битве.
Радуйся, бабушка, — подумал я. Видишь, я обещал. Потому что знал, что настанет день для этого разговора.
— Есть другой способ.
Достал из воздуха адамантовую стрелку. Легкую, белую, сияющую в полутьме шатра, будто игрушка.
— Лук Мать-Гея выплавляла из себя… но стрелы к нему ковали Циклопы.
И ни к чему знать, что лук — одно, а стрелы — совсем другое.
Зевс резко выпрямился, глаза заблестели.
Я не промахнулся.
— Циклопы? Те, что в Тартаре? Предлагаешь…
Я пожал плечами. Не предлагаю, конечно, куда мне. Предлагают воины и полководцы. Равные. Что может тут сказать скромный мудрец?
— Великая Пасть коварна. У кого хватит смелости отправиться в нее?
Может — у того, кто хочет чем-нибудь перебить, затмить, проклятое, неискоренимое, вечное — «Кроноборец»?
Младший ушёл в Тартар один. Это было ожидаемо — он жаждал подвига, который можно совершить в одиночку. Я даже не провожал его — мне незачем было показывать, насколько хорошо я знаю местные дороги. Так, прогулялся вслед тайком — кто там знает, если вдруг помочь понадобится…
Не понадобилось: младший справился. Вызволил Циклопов, договорился с ними. После сиял тихой, удовлетворенной улыбкой, показывал подарок: гладкий, внушительно блестящий трезубец. Говорил: стрелы Циклопы ковать отказались («Так и сказали — «Не, такого больше ковать не будем», — поддакивал Посейдон, а мне перед глазами виделась насмешливая улыбка бабули-Геи). А вот трезубец сковали — да еще какой, глаз не оторвать! Ну, у Посейдона — два зубца вместо трех. Тоже неплохо.
Я видел, как они испытывали оружие — в скалистых преддвериях того же Парнаса. Уран-Небо хмурился и подтекал дождем, ветры затеяли перебранку в деревьях, а трое Кронидов…
— Знаешь, как меня теперь называют? — весело спросил брат, когда удар чудесного оружия в пыль раздробил осколок скалы размером со среднего великана. — Поражающим Громом.
Гром при ударе трезубца и правда грянул — раскатился, бахнул по ушам.
От удара двузубого копья вывернулись деревья и почва сотряслась под ногами.
— Знаешь, как называют меня? — спросил Посейдон, который казался отлитым из мокрого камня. — Колеблющим Землю, ха!
Потом нахмурился, засопел. Подошел, предложил по-братски.
— Слушай, хочешь — мы тебе у Циклопов что-нибудь попросим? Чтобы получше лука. А то кто там знает — может, война начнётся, а ты как есть…
Зевс вскинулся, глянул на брата с предупреждением. Какое, мол, попросим. Что — попросим, когда у него уже лук Урана?!
Я хлопнул Посейдона по плечу.
— Не стоит. Оружие может быть одно. Знаешь, как меня называют? Аид Тихий.
— А ты предпочел бы другое? — прорвался сквозь хохот Посейдона и ветер тихий вопрос Зевса.
Я улыбнулся. Кивнул.
— Предпочел бы — Аид Невидимка.