В тазу с водой для омовения — отражение лица. Сурового, остроскулого, с цепким взглядом черных глаз. Взгляд вопрошает: ну как? Ну что? Разве сделано не все? Разве еще не все исполнено? Твоя дочь изливает свою мудрость на титанов и Кронидов, удерживает их от схваток, настраивает на честное состязание. Выбраны судьи — они, кажется, уже сами догадались, что будет… Ты убрал всех, кто смог бы оспорить твое воцарение. Что же мне сделать еще, Аид Тихий? Хочешь — исчезну?
Качаю головой. А тот, в воде, не унимается. Глядит, как из сна, пытается прочитать взгляд.
Так что же тебе не хватает, Аид Странник? Дворца? Одежд? Союзников?
— Чудовища.
Отражение моргнуло изумленно. Я потянулся, сполоснул руки в тазу.
Вышел во двор, осмотрел окрестности пещеры. Костер попыхивает под котелком. Одно чудовище развалилось шерстистым пузом кверху. Второе ему бок чешет — когда Эвклей и Амалфея заключают мир, они неплохо уживаются вместе.
Богам бы так.
Жаль, чудовища эти — не те. Свои, домашние. Если их на Состязание выпустить — особенно никого не напугают. Ну, Амалфея-то кому-нибудь наподдаст рогами под зад, Эвклей сожрет что-нибудь… не то, аж жалко.
Да и вообще непонятно, где взять такое, чтобы его на месте не укокошили. Чтобы произвело достаточно страха, чтобы…
Последний год над этим маюсь, уже сроки подошли — а у меня все нет нужного. До края света доходил, смотрел на драконов, на великанов, на порождений подземелий… Гипноса слушал. Перебирал чудовищ, словно бусины, которые собираюсь пришить к подолу парадного плаща.
Не настолько жуткое, не настолько сильное, не настолько внушительное, не то, не то, не то…
— Чего тебе не хватает?
Я не повернул голову в ее сторону. Утки у нее больше нет, в конце концов, на что там смотреть?
— Думал, ты ушла.
Представил, как она хмыкает, упирает руки в бока… точно, хмыкнула. Но руки, вроде, никуда упирать не стала. Подошла, оперлась о молодое деревце. Сказала:
— Уже скоро. Так?
Пожал плечами. Какой смысл запираться, если она сама додумалась?
— И как ты собираешься это сделать? Появишься на площадке, победишь победителя? Нет, наверное. Тогда ведь останутся обиженные — проигравшие. А ты хочешь сделать так, чтобы даже братья никогда не подняли голос. Как?
Я поднял глаза, поймал ее взгляд — синюю стрелу вопроса, оперенную темными ресницами.
«Скажи мне, как, я хочу помочь тебе…»
«Для чего тебе…»
«Мужчины заключают союзы. Чем женщины хуже? Я пришла заключить союз с тобой — хватит твоей хваленой мудрости, чтобы осмыслить это? Ты готовишься к царствованию, как к войне, и тебе нужна будет сильная союзница в этом. Нужна будет… царица».
Погасил взгляд ресницами. Откинулся, прислонился к теплому входу пещеры, закрыл глаза.
— А ты почему-то решила ей стать. Что там — пророчество Мойр? Или мать…
— Не надо о матери.
Кивнул — не надо. Рея Звездоглазая… то, что от нее осталось — скитается по краю Света под присмотром подруг-океанид. Песни поет. Говорят, наведывается к Мойрам — непонятно только, зачем.
Небось, узнать о роковом пророчестве. О том, что было бы — если бы она все же скормила Крону первенца.
Или не только первенца.
— Я предлагаю тебе это, потому что это выгодно. Для меня и для тебя. Зевс не забыл моей стрелы. Сейчас он занят Состязанием, но потом… рано или поздно — возьмет свое. Не знаю, хотел ли он раньше сделать меня женой, но теперь… теперь хочет только — взять. Показать, что может. Я могла бы принести обет девственности, но я… не хочу, брат. Я выбрала свой путь — я хочу беречь семьи. Быть богиней домашнего очага нельзя, если сама не нянчила детей.
Голос сестры, ровный и надтреснутый, тихо плыл в воздухе — комарье заслушалось, дудеть перестало. Амалфея изогнулась, скосила желтый глаз — что там, мол, такое?
— Собираешься закрыться мной от Зевса? — спросил я с пониманием.
Гера передернула плечами.
— Понимай как хочешь. Ты ведь тоже не останешься внакладе. Аид, я наблюдала за тобой… Я знаю, зачем ты возьмешь трон. И знаю, как ты будешь править.
— И как же?
— Наверное, мудро, — сказала Гера неохотно. Будто одолжение сделала. — Ты будешь справедливым правителем. Не как отец. Но власть — это не только правление. Еще толпа сплетников. Пиры. Танцы. Подарки сыновьям и дочерям братьев и дальних родичей. Плачущие жены, которые просят приструнить их мужей… Одежды, церемонии, славословия… В этом бою тебе нужен кто-нибудь, кто прикрыл бы тебе спину.
— И ты думаешь, я выберу тебя.