— Ловкость кошки, грация картошки. Вот оно. Я наконец поняла, с кого списывали это выражение.
Моя учительница по танцам, Мадлен, хохотала, пока я с лицом свирепого кабана поднималась вдоль шеста. Даже Мария, сидевшая рядом с ней, пырснула, но я смерила её негодующим взглядом, и она шустро приложила ладони ко рту.
— Вообще-то это не так просто, — тяжело дыша, пробормотала я, опускаясь вниз и вытирая пот с покрасневшего лба.
— А кто говорил, что будет легко? — парировала Мадлен, выпуская изо рта тонкую струйку сизого дыма, — Зато как красиво!
Тут я не спорила. Сама частенько залипала на номера девушек, пока Дерек не вытягивал меня за шкирку из клуба. Но думала ли я когда-то, что стану частью всего этого? Точно нет.
Мадлен была француженкой. Высокая, стройная, с длинными ногами и прессом, которому завидовала даже я. Чёрные волосы укладывались в каре, которое она всегда отращивала, но неизменно обрезала при расставании с очередным ухажёром. И, если в жизни она была просто красивой женщиной, то на сцене превращалась в настоящую пантеру. Именно её номер завершал программу, становясь яркой точкой, кульминацией, взрывом, после которого хотелось сесть и закурить.
Но Мадлен пора было уходить. Она отработала контракт и наконец решила двигаться дальше, о чём незадолго до нашей с ней встречи сказала Дереку. Он попросил её выполнить одно поручение, взамен на её просьбу, и вот мы здесь.
— Девочка, запомни, — Мадлен всех своих учениц называла не иначе как «девочки». Мне это не сильно нравилось, но я молча проглатывала такое обращение, — Ты должна источать сладость. Тягучую, плавную, возбуждающую.
— Я так и делаю, — буркнула я, косясь на Марию. Та закусила губу, стараясь не расхохотаться.
— Если мордочка встревоженного суслика вызывает у тебя возбуждение, то я даже и не знаю… — ухмыльнулась она, переложив ноги поудобнее, — Ты должна быть мёдом.
— Обязательно быть чем-то съедобным? — заворчала я, и Мария хихикнула.
— Так проще представить, — улыбнулась Мадлен, поднимаясь со своего места. Она неспешно направилась ко мне, всем видом демонстрируя, КАК положено передвигаться Женщине. На ней были джинсы и простой чёрный топ, но… если бы зал был полон мужчин, все бы взгляды были прикованы к ней. Искренне говоря, мы с Марией тоже смотрели на неё не отрываясь.
Я прислонилась к шесту, выдыхая. И вот каким волшебным образом мне стать такой? Если уж я собиралась работать, то позволить себе делать это в пол силы я не могла. Это было не в моей природе. Похоже, придётся знатно попотеть.
— Считай, что шест — твой ухажёр. У тебя же есть парень? Не может быть, чтобы у такой милой мордашки не было бойфренда, — Мадлен прошлась по мне взглядом и наткнулась на мой растерянный взгляд, — Ну, тебе же должен кто-то нравится? Вот представь его.
Я не хотелаегопредставлять. Егоубрали из моей жизни. К слову, о Минору мы вообще больше не говорили. Однажды Мария неловко попыталась упомянуть о нём за завтраком, но наткнулась на мой сердитый взгляд, и замолчала. И да, я хотела знать, как он. Но это был бы сеанс мазохизма. А я правда пыталась жить по-другому.
Кивнула, чтобы закончить этот раздражающий монолог.
Мадлен плавно повела бедром, легонько отпихивая меня в сторону.
— Смотри, девочка, — она обхватила металлическую палку ладонью, легко, но при этом так страстно, что я прикусила губу. Всего один жест…
В течение нескольких лет я, словно губка, впитывала всё, что говорила и делала Мадлен. Часто копировала её движения, за что ещё больше получала.
— Тебе не надо за мной повторять, — чёрная бровь Мадлен изящно выгибалась, — Ты должна быть собой.
И я пыталась. Сперва мои номера были сложными по наполнению, но абсолютно безэмоциональными. Мы маскировали это недоразумение яркими нарядами и даже гримом, делая танец насыщенным и немножко диким. Я всегда выступала первой, на разогреве у опытных девушек, и быстро убегала в гримерку, прячась от позора.
— Ты не хочешь показывать себя, — спокойно объясняла мне прописную истину Мадлен, — Это нормально. Ты обладаешь физическими данными покруче, чем у нас всех, вместе взятых. Но ты боишься себя отпустить. Показать свою страсть, свою злость, свою любовь, в конце концов.
Она была так чертовски права.
Я прятала все эти чувства, из-за которых всегда случались беды.
— Но пока ты не найдёшь в себе смелость встретиться с ними лицом к лицу — ничего не выйдет, девочка. Посмотри, как ты прекрасна. Ты можешь стать настоящим украшением, но только еслитебеэто нужно.