У Яна неприятно сжался желудок.
– На сегодня расторговалась, – продолжила женщина. – А дома-то есть.
После недолгих уговоров она согласилась показать товар на дому.
Ян шел за торговкой и рассматривал ее серую хламиду – то ли пальто, то ли плащ, то ли халат. Как невозможно было определить фасон одежды, так невозможно было понять, сколько женщине лет. Следовательно, и судьбу проследить не удавалось, либо старуху судьба сберегла, либо молодую женщину жизнь побила. Словом, обычная такая торговка, которых великое множество стоит в подземных переходах, на перронах, у авто- и железнодорожных вокзалов.
Пропетляв по закоулкам, они свернули в арку и оказались в просторном дворе-колодце. Посреди двора стоял странный покосившийся дом в три этажа, сложенный из какого-то допотопно-красного кирпича, даже с фасада проглядывались ветхие деревянные перекрытия, большая часть окон была заклеена газетными листами. Сам по себе дом был немаленький – три подъезда, но уж очень жалко он скособочился и скукожился в глухом окружении девятиэтажек из серого монолитного кирпича.
– Ты не бойся, – сказала торговка, заметив, что Ян приостановился. – Вот так жить приходится. Нас уже раз пять перекупали, собирались расселять, от коммуникаций отрезали, сейчас вот вернули. Хотели какой-то небоскреб строить. Но дом не сдается. Стоит пока. А нам ничего, мы привыкли. Главное – стены родные.
Ян не вслушивался в дальнейшее бормотание торговки, к тому же его резко прервал скрип ржавой пружины подъездной двери. В сыром полутемном помещении пробираться приходилось почти на ощупь. Силуэт торговки превратился в серое пятно, за которым и следовал Ян.
Дом оказался барачного типа. По обе стороны длинного коридора просматривались и прощупывались деревянные и дерматиновые двери. В потемках время воспринималось непривычно растянутым, и Яну казалось, что идут они чрезвычайно долго, хотя это было чисто физически невозможно, не так велик был дом, да и торговка не мешкала. Наконец, она остановилась у двери, вынула из кармана ключ на длинной тесемке и отворила дверь. Комната оказалась неожиданно чистой и опрятной. В сущности, беспорядок в ней создавать было нечему. У одной стены стояла кровать, у другой – швейная машинка с ножным приводом, у окна, заклеенного газетами, небольшой столик с разнообразной швейной утварью. Выкрашенные белой краской двери, видимо, скрывавшие кухню и санузел, были плотно притворены. По обе стороны от швейной машинки стояли два клетчатых баула, из которых торговка стала вынимать рубахи и раскладывать на кровати. Впрочем, особой необходимости показывать товар лицом не было. Ян готов был взять все, не глядя. Каким-то чутьем он понимал, что в баулах лежит именно то, что ему нужно, и ничего лишнего. Вся демонстрация ему нужна была лишь для того, чтобы убедиться, насколько точно реальность соответствует его представлениям. Было удивительное чувство взаимопонимания со вселенной. Кроме того, цена, которую запросила торговка за «оптовую» партию, показалась Яну даже немного заниженной.
В общем, в коридор он вышел с двумя плотно набитыми трикотажем баулами, полностью удовлетворенный сделкой, как «челнок», возвращающийся из Арабских Эмиратов в конце 90-х. Правда, в коридоре возникла проблемка: за всеми впечатлениями Ян запутался – налево или направо ему нужно идти, чтобы добраться до выхода. Наугад он пошел направо, но успел сделать лишь пару шагов, как вдруг свет замерцал и погас.
Оказавшись в кромешной темноте, Ян окончательно растерялся. Аккуратно ступал по коридору, боясь оступиться, и время от времени толкал нащупанные по стенке двери. Но ни одна из них не спешила поддаться. Ян стал сильнее наваливаться на двери, в надежде, что отыщется если не выход, то хотя бы просто незапертая дверь и он сможет спросить у хозяев дорогу. Вдруг, одна из дверей распахнулась с такой легкостью, что Ян чуть было не растянулся по полу, вернее на земле. Потому что он сразу оказался на улице. На той самой фантастической улице!
В этот раз улица удивила его еще больше. Внешне она была абсолютно такая же, поразил Яна сам факт повторного попадания в это место. Если раньше где-то в закоулках подсознания теплилась мысль о внезапном видении или яркой, неожиданно накатившей фантазии, то теперь в реальности этого места не было сомнений. Яну стало немного страшно, потому что, с другой стороны, какая же это, к черту, реальность?! Вдруг посреди Москвы проявляется совершенно невозможный регион. Легкий, как будто морской ветерок заставил Яна опомниться. До его слуха донеслась мелодия, шла она откуда-то издалека, так что мотив целиком было сложно разобрать. И все-таки звуки показались знакомыми, просто урывки чего-то слышанного.