А что, Мишаня парень простой, с него станется устроить в моей квартире раздевалку.
— Что вы, босс, я уже. — Он распахнул пальто и продемонстрировал дорогой, тоже чёрный, костюм и белую рубаху. — Как сидит? — Он озабоченно смахнул с плеча несуществующую соринку.
— Прекрасно, — одобрил я. — Второй то зачем с собой таскаешь? На смену, что ли?
— Какую ещё смену? Это вам. А здесь, — он ссыпал свёртки на диван, — всё остальное. Обувь, рубаха белая, галстук, пальто. Горенец приказал купить это и доставить вам для похорон. Размерчик у вас, помнится, 48-й?
— 50-й, — простонал я. — Для каких ещё похорон? Миша, что за дурацкие шутки? Ты, случайно, ничего не спутал?
— Как же, спутаешь тут. — Он погрузился в моё кресло, и я заранее распрощался с любимой мебелью.
Что ж, оно прослужило мне долго. Прослужило бы и больше, если б не познакомилось с Мишаней. А теперь оно скрипит и покряхтывает, издавая предсмертные стоны.
— Вчера четверых наших пацанов положили на выходе из бара. Знаете, у того, что на Снежинке?
Хороший бар, я и сам люблю там посидеть. Особенно после боулинга. Там боулинг-центр рядом, не бывали?
— Не бывал, — отрезал я. — Как всё случилось?
— Как обычно, — он пожал плечами. — Пацаны посидели, вышли из бара и двинули к тачкам. Швейцар говорит, что видел, как они с кем-то по базару зацепились. Тут же их и положили всех четверых, — Мишаня вздохнул, и кресло всхлипнуло.
— А с кем они на улице разговаривали, узнали?
— Как же, пойди выясни. Кто будет дожидаться расспросчиков в такой ситуации? Но, видать, ждали пацанов, потому что работали по ним из «калаша». Ведь просто так, на всякий случай, с собой автомат таскать не станут, верно, босс?
— Верно, — согласился я. — Слушай, а с чего это ты повадился меня боссом называть?
— Так вы ж теперь вроде как за старшего.
— Тоже Горенец сказал?
— Ага. А я у вас типа начальник охраны буду. Так что ничего не бойтесь, всё схвачено. — И он откинулся в кресле, заставив меня в очередной раз вздрогнуть.
— Что схвачено? Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься висеть у меня на хвосте? — возмутился я.
— Зачем на хвосте? — обиделся он. — Вместе будем. И мне спокойнее, и вам веселей.
Я понял, что теперь мне и в самом деле будет гораздо веселее. Однако мириться с этой образиной я не собирался.
— Слушай, Миша, я ведь твой босс, так?
— Так, — подтвердил он.
— Вот я тебе как босс и приказываю: мотай отсюда к своему Горенцу и охраняй его хоть до посинения.
А ко мне и близко не подходи, а то я за себя не ручаюсь, понял?
— Не-а, — он хитро прищурился и стал похож на жуликоватого медведя, обожравшегося мёдом. — Олег предупреждал, что вы будете ругаться, и сказал, что нечего обращать на это внимания. Не поддаваться, типа, на провокации.
— На провокации?! — вне себя зарычал я. — Вон отсюда, пока я тебе кости не переломал!
Мишаня недоверчиво оглядел меня, потом ухмыльнулся и покачал головой. Выполнять первый приказ своего босса он явно не собирался.
— Ладно, сиди, чёрт с тобой, — смирился я.
Ну не драться же мне с ним, в самом деле? Тем более, что у него кулаки размером с мою голову, ничуть не меньше.
— Но мы с Горенцом этот вопрос ещё обсудим, — пообещал я.
— Другое дело, босс. Я ведь человек подневольный. Как скажут, так и делаю. Примерьте вот пока лучше костюмчик. Нам ведь, — он озабоченно взглянул на золотые часы, — ещё на похороны успеть надо.
— Какие похороны? — спросил я, неохотно обряжаясь и беря в руки галстук.
— Говорю же, пацанов вчера покоцали, — вновь принялся объяснять Мишаня.
— Это я понял. — Я раздражённо затянул на шее тугой узел галстука. — Почему хоронят сегодня? Положено ведь на третий день?
— А чего тянуть? — искренне удивился он.
Как ни странно, всё принесённое Мишаней оказалось впору.
— Странно, — сказал я, разглядывая себя в зеркале. — Ты же говоришь, что брал 48-й размер? А у меня
50-й. Усохнуть так быстро я не мог. Почему же одежда тогда не мала?
— Ну, в общем, — замялся он, — я брал не конкретно 48-й.
— То есть? — удивился я.
— Да, вертелся там в лавке какой-то хлюпиздрон. Фигура — ну точь в точь вы… — он замолчал, поняв, видимо, что ляпнул что-то не то.
— Дальше, — холодно потребовал я, решив не обращать внимания на нелестное сравнение.
— Дальше — дело техники, — он хохотнул, довольный тем, что я не стал обижаться. — Поймал я, значит, этого типа, и заставил его примерить всё. Удачно я придумал, правда?
— Угу. А что это был за тип? — на всякий случай поинтересовался я.