Добравшись до выезда из города, они уверенно рванули вперёд по шоссе, набирая скорость. Я начал отставать, ругая про себя зловредную секретаршу, подсунувшую мне маломощный дизельный автомобиль. С таким же успехом я мог гнаться за Горенцом на трёхколёсном велосипеде. Его джип уже скрылся из виду, и я лишь из чистого упрямства продолжал пилить по шоссе, не желая признать своё поражение. Двигатель неожиданно зачихал и умолк; машина, проехав по инерции вперед, уныло ткнулась носом в сугроб. Приехали, процедил я, с тоской глядя на датчик бензобака. Ну, Максимилиановна, удружила! Подсунуть незаправленную машину — это прямо вредительство получается! Я тоже хорош. Вместо того, чтобы присмотреться к панели, рванул, очертя голову, за Горенцом. И что мне теперь делать, одному на пустынной трассе? Звонить Олегу? Выручай, мол, друг, хотел последить за тобой, да заглох по дороге? Вздохнув, я вылез из стремительно остывающего салона, зло хлопнул дверью и огляделся по сторонам. По обочине дороги тянулись какие-то дачи. А может, и не дачи, а загородные дома, слишком уж обжитым казалось место. Асфальтированная дорога, ответвляющаяся от основной трассы, была тщательно расчищена. Я размашисто зашагал по ней, рассчитывая разжиться топливом у местных обитателей.
Небольшой посёлок был застроен двух, но чаще — трёхэтажными особняками с большими дворами, встроенными гаражами. Кое-где я заметил даже бассейны. Про эту тихую пристань новых русских я слышал, но никогда здесь не бывал. Признаюсь честно, зрелище впечатляло. Правда, всё портили, на мой взгляд, мелькающие тут и там мордатые охранники и похожие на них ротвейлеры. Они одинаково неодобрительно взирали на меня, пешего и продрогшего, в натянутом на уши пальто. Разница между ними заключалась лишь в том, что собаки лаяли, исходя слюной и бросаясь на сетку забора. Охранники тоже рычали, но потише, оставаясь на месте и не рекомендуя мне даже приближаться к границам их владений.
Мечта раздобыть топливо таяла на глазах. Получив в нескольких местах отказ и наилучшие пожелания убраться отсюда, пока цел, я окончательно разочаровался в обитателях посёлка и пустился в обратный путь, размышляя о том, почему богатство и отзывчивость никогда не уживаются вместе. Взгляд мимоходом зацепился за чёрную машину, небрежно брошенную на улице у въезда в очередной теремок. Присмотревшись внимательней, я юркнул за угол и затаился там. Машина принадлежала Горенцовской охране. Догнал я вас, ребята, обрадованно зашептал я, хоть и на своих двоих. Интересно, а где машина Горенца? И где он сам с Наташей? Пытаться заглянуть во двор было бесполезной тратой времени, мешал высоченный забор. Зайдя с тыла, я принялся штурмовать его. С пятой или шестой попытки мне это удалось. Вспотевший, но довольный достигнутым, я приземлился на той стороне.
Между деревьями, растущими у забора и тщательно прореженными в целях безопасности, вились аккуратно расчищенные тропинки. Не иначе, как хозяин любит гулять по зимнему лесу, решил я, ступая на одну из них с видом заправского ценителя природы и направляясь к дому. При этом я очень рассчитывал, что охрана не спохватится, заметив одиноко идущего по тропинке человека. Мало ли, кем я могу быть? Может, это один из гостей вышел проветриться? Приблизительно так я успокаивал себя, всё ближе подходя к массивному зданию. Джип Олега стоял возле крыльца, пристроившись рядом с несколькими дорогими иномарками. Я свернул с дорожки, намереваясь обогнуть дом. Как оказалось, вовремя. Потому что на крыльце послышались шаги и голос Олега приказал кому-то:
— Отпирай ворота. Мы уезжаем.
Я замер, не зная, как поступить. С одной стороны, мне совсем не хотелось оставаться здесь в одиночестве. Но, с другой, попадаться на глаза Олегу хотелось ещё меньше. Решив положиться на удачу, я продолжил свой путь. За углом взвыл мотор, и Горенец с Наташей отбыли. Я обвёл взглядом занесённый снегом бассейн, зимний сад и теннисный корт. Интересно, кому вся эта роскошь принадлежит? Подкравшись к ближайшему окну, я подпрыгнул и попытался заглянуть внутрь. Потом, озадаченный увиденным, сунул в рот сигарету, забыв прикурить. Итак, одно из двух. Либо у меня начались галлюцинации, либо секунду назад я видел Богданова, живого и здорового. Может, двойник, оторопело предположил я, щёлкая зажигалкой. Да и как здесь оказаться настоящему Богданову, если он сейчас лежит, раненый, в московской больнице? От огнестрельных ранений в живот или голову за неделю не поправляются, это я знал точно. Чертовщина какая-то. Я отбросил сигарету и поднял голову, примериваясь, за что здесь можно зацепиться, чтобы повиснуть и получше рассмотреть поразившего меня человека.