Разгадать эту загадку Кирилл так и не смог — вернулся Пётр, и напильник был забыт. В отличие от сказочного образа кузнеца, данный повелитель огня и металла не был ни большим, ни могучим, а имел самые обычные габариты. Зато Кириллу показалось, что он не имеет лица — тусклый свет оно не отражало, его почти не было видно. Чуть позже он рассмотрел, что на коже не сажа, точнее, не грязь, а что-то въевшееся, несмываемое. И это ещё полбеды... Наверное, это были полные регалии каторжника: вырванные ноздри, глубокие клейма на лбу и щеках, кривой, многократно ломанный нос. В ответ на Кириллово приветствие раздалось мычание: кузнец открыл рот и показал на него пальцем. Передние зубы отсутствовали, а вместо языка в глубине болтался какой-то чёрный обрубок.
— Извини, — растерялся учёный. — Федот Петрович велел к тебе зайти... Ну, типа, посмотреть, что ты для таучинов делаешь. Я уж не знаю зачем: котлы они и есть котлы...
— Угу-хы, — кивнул кузнец и показал на ближайший угол.
Там стояли две какие-то странные округлые тумбы высотой чуть больше метра, накрытые рогожей, точнее, плетёнкой из какой-то травы. Эта плетёнка была убрана, и взору Кирилла предстали две стопки полусферических посудин, вложенных друг в друга. Они явно не были изготовлены на конвейере методом штамповки — диаметр несколько различался, и стопки получились довольно неровными.
— Ну и что? — Кирилл взял верхнюю посудину. — Котёл как котёл...
Посудина оказалась непривычно тяжёлой, поскольку была изготовлена из «чёрного» металла толщиной не менее двух миллиметров. Этот металл не был ровным, хотя и не создавалось впечатления, что его гнули ударами молотка или кувалды. Кириллу хотелось спросить, как делаются такие штуки, ведь листовой прокат стали, наверное, ещё не налажен, но он вовремя сообразил, что ответа не получит. Что-то, видимо, следовало говорить самому, и он похвалил посудину — дескать, хорошая, ёмкая и прогорит не скоро. Правда, у него сразу же возник вопрос, при чём тут кузнец, ведь эти посудины сюда завозят с «материка» уже в готовом виде. На ушках и ручке никаких следов переделки тоже не обнаружилось.
Кирилл достал второй котёл, осмотрел, похвалил и отставил в сторону. Достал третий и... И ничего не понял — сначала.
Снаружи котёл был довольно бугристым, а внутри надрублен зубилом на вытянутые прямоугольники странной формы. В каждом прямоугольнике было сделано по несколько одинаковых дырок. Точнее, это были не дырки, а вмятины изнутри наружу, а снаружи металл срезан почти полностью — «заподлицо» — оставлена совсем тонкая плёночка, но и она кое-где прорвана. В общем, не котёл, а какой-то недоделанный дуршлаг!
— Это что же такое ты с ним сотворил? — удивлённо спросил Кирилл. — Зачем?
— Агы-мны, — пожал плечами мастер. Вероятно, это должно было означать: «Что велено, то и сделано». Он нагнулся, пошарил рукой под верстаком и выложил на наковальню связку каких-то костяшек: — Хот оххахес.
Кирилл разложил связку, и челюсть у него отвисла — в буквальном смысле. Пару минут, наверное, он попеременно смотрел то на кости, то на котёл. Потом отставил посудину в сторону, шагнул ко второй стопке, поднатужившись, снял с неё верхнюю половину, выдернул новый котёл и, приблизив к светильнику, стал рассматривать «узор» внутри. Потом поставил его на место и потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения. Оно никуда не делось, потому что было реальностью, которая требовала осмысления. Кирилл присел на какой-то чурбак и начал соображать.
«Связка костяных пластин — безусловно, фрагмент ламеллярного доспеха, который так ценится и таучинами, и мавчувенами. Котлы надрублены так, что их без особого труда — орудуя просто камнем — можно разобрать на сегменты. Потом их надо чуть разогнуть, слегка обточить о шершавый валун и можно собирать доспех — такой же ламеллярный, но железный! Да за такой доспех любой таучин... В принципе, не факт, что защищать он будет лучше, чем костяной, но удобство! Но, так сказать, эксплуатационные качества — никакого сравнения! И — самое главное — престиж владельца! О-о-о, тот, кто такое придумал, кое-что смыслил в „первобытном” мышлении!
Ладно, это всё цветочки... Второй вариант „подарков“ гораздо круче! Впрочем, я думаю, ещё не всё видел... Но и это не хило: наконечники стрел! Треугольные, „зубастые” — в общем, те, которые неизвлекаемые... Интересно, как у них с закалкой? Если металл твёрдый, то, наверное, и старинные доспехи служилых пробивать будут — во всяком случае, с близкого расстояния. А уж ламинарные кожаные панцири мавчувенов — сто процентов!