Общий энтузиазм вызвал у Кирилла обратную реакцию — он начал прикидывать, как бы обойтись без кровопролития: «Служилых и промышленных тут от силы человек 10-15, вряд ли у них у всех есть ружья. Они вроде бы уже пуганные — попытались сбежать, а не приняли бой на месте. С другой стороны, были бы они опытными, могли бы сообразить, что на их деревянных корытах от гребных байдар не уйти. Так и получилось: доплыли до этой косы, обойти её не смогли и выбросились на берег. Теперь соорудили возле своих дощатиков подобие баррикады и держат оборону — грамотно, надо сказать, держат! Предложить им сдаться? Имея десяток русских пленных, очень даже можно поторговаться с Петруцким! Ну, например...»
Фантазии свои учёный придавил в зародыше очень простым и обидным соображением: при самом благоприятном раскладе гарантировать пленным неприкосновенность он не сможет. Впрочем, на эту тему долго сокрушаться не пришлось — Чаяк начал действовать.
Двое парней подошли к нему с оружием и доспехами в руках. Однако Чаяк швырнул на землю свою костяную кирасу, схватил копьё и, взмахнув им, заревел:
— Эн-хой, таучины! Эн-хо-ой!!
— Эн-хо-ой! — разноголосо подхватила толпа.
Люди почти мгновенно зажглись, загорелись азартом и начали суетиться, разбирая оружие, пытаясь надеть доспехи. А безумный демон мести в человечьем обличье ринулся вперёд — что-то рыча и размахивая копьём. Он никого не собирался ждать, словно атака была его личным делом. Это являлось грубым нарушением традиции, поскольку к бою принято готовиться долго и обстоятельно. Кроме того, совершенно незачем было криком предупреждать противника о грядущем нападении.
Однако всё началось — невзирая и вопреки. Кирилл чуть не запаниковал, пытаясь вспомнить, куда он дел собственное копьё, но ему подали оружие, едва он успел о нём подумать.
До «позиции» русских было добрых полкилометра по ровной открытой местности. Чаяк попёр вперёд, а остальные — по мере готовности — за ним. В итоге получился этакий клин — треугольник с единственным командиром на острие. «А вот это, — подумал Кирилл, — безобразие просто недопустимое! Нужно развернуть людей в цепь, рассеять их по свободному пространству. Слева берег, значит, надо распределяться вправо. Манёвр простенький, но — увы — таучины и порознь-то не очень управляемы, а уж в толпе — тем более. Кроме того, никаких команд, кроме сигнала начала атаки, они не воспринимают — нет такой традиции. В общем, остаётся только личный пример...» И Кирилл ринулся на правый фланг.
Оказавшись в довольно густой толпе отставших, он принялся махать копьём и вопить, как бы стараясь увлечь всех за собой:
— Вперёд, таучины! Эн-хой!! Быстре, быстрее!! Эн-хо-ой!!!
Почувствовав себя центром внимания и притяжения, Кирилл двинулся вперёд — сначала быстрым шагом, а потом и бегом. Он как бы старался догнать ушедших вперёд, но не приближаясь к острию клина, а забирая чуть вправо. Манёвр почти получился, но Чаяк, услышав Кирилловы вопли, перешёл на бег. Шедшие за ним, естественно, побежали тоже. Получилось прямо-таки соревнование — кто кого перегонит и перекричит. О русских, наверное, в азарте просто забыли.
Вряд ли кто-нибудь захотел бы оказаться на месте промышленников в этот момент — в «чистом поле» вдруг возникла и устремилась на них вооружённая ревущая толпа. И никаких тебе латников, которые важно встают в полусотне метров и стреляют из своих луков в ожидании русской пули, никаких угроз и демонстративного размахивания оружием — они просто взбесились, эти таучины!
То ли у русских сдали нервы, то ли просто подвела дисциплина — первый выстрел прозвучал, когда дистанция была значительно больше прицельной. Потом, второй, третий — обороняющиеся разряжали ружья вразнобой. За их довольно жалкой баррикадой просматривалась суета — несколько человек попытались бежать к лодкам, но их остановили. Двое или трое, стоя в рост, торопливо перезаряжали ружья. «Не успеют!» — злорадно подумал Кирилл. И оказался прав.
Колоть с ходу он не собирался — понимал, что его отслеживают в толпе и готовятся встретить. Выставленные над перевёрнутой лодкой клинки он широким махом древка отпихнул в сторону, принял копьё на себя и, подаваясь вперёд, попытался достать в грудь мужика, стоящего на той стороне. Чуть-чуть не достал — тот отпрянул назад. Тогда Кирилл...
Тогда Кириллу вдруг нечего стало делать — сзади нахлынули воины. Без всяких выкрутасов они прыгали через заграждение — прямо на чужое оружие. Нападающих было слишком много, и укрепления они достигли почти одновременно. Русских просто смяли, затоптали, порвали в клочья...