Оба судна были деревянные, длиной метров по 20-25. У одного борта возвышались над водой метра, наверное, на два, а видимый контур претендовал на некоторое изящество, другое издалека походило на баржу, из которой зачем-то торчат две мачты.
Кирилл торопливо вылез из-под шкур, обулся, оделся и пошёл искать тех, кто не спал и сможет рассказать о появлении судов, — часовых, как обычно, выставлено не было. Очевидцы нашлись — кое-кто из молодых вместо сна занимался починкой оружия после битвы. По их словам, оба коча зашли в лиман с приливным течением. Когда прилив кончился, суда потащило обратно, но менгиты что-то сбросили в воду, и большие лодки остались на месте. Таучинские парни никогда не видели подобных судов и восприняли их как явление «неживой» природы, типа льдин или плавучих скал. Поскольку данные объекты находились далеко, а пассажиры на берег выбраться не пытались, решено было никого не будить — может, само рассосётся?
«Ждите! — мрачно усмехнулся Кирилл. — Но что, в самом деле, следует предпринять? Объявить тревогу? А, собственно говоря, зачем? Давай, Кирюха, думать по порядку. Откуда они могли взяться? Уж явно не с Айдара — суда не речные. Значит, из Хототска или с Лопатки. В принципе, наверное, могли прийти и из Коймска северным путём вокруг Таучинского полуострова. Только это маловероятно — сейчас море там забито льдом. Ладно, допустим, они пришли и увидели догорающие баркасы на берегу, а чуть в стороне два десятка байдар и стоянку „иноземцев“. Могут служилые, глядя с воды, понять, что тут произошло? Чёрт его знает... А почему не выслали разведку? Потому что забоялись потерять людей... А почему не высадили вооружённый десант? Ситуация, прямо скажем, какая-то несуразная, — сделал вывод Кирилл и, подняв с земли палку, закинул её далеко в воду. Деревяшка плюхнулась и осталась на месте. — А на несуразные ситуации надо несуразно и реагировать!»
Это сильно смахивало на дешёвый кураж, на мальчишество, но Кирилл решение принял и начал действовать. Парни помогли ему спихнуть деревянную лодку на воду, он разобрал вёсла и принялся грести. Попутно он прикидывал, где окажется, если поднимется ветер или если он попадёт в течение. Получалось, что унесёт лодку не очень далеко — за каких-нибудь полдня можно будет вернуться обратно пешком.
Вёслами Кирилл махал, наверное, не меньше получаса. Периодически он устраивал перекур и рассматривал приближающуюся цель. Одно судно учёный про себя обозвал «фрегатом», а другое — «баржей», поскольку названия «Юнона» и «Авось» к ним как-то не подходили. На обоих было довольно много народа, и он — этот народ — толпился у бортов, рассматривая одинокого гребца. «Баржа» выглядела вполне мирным грузовым судном, а «фрегат» имел вооружение — две маленькие пушки. Причём их жерла торчали не из окон в бортах, а просто высовывались из-за ограждения палубы.
Никакого конкретного плана у Кирилла не было — он прежде всего, хотел посмотреть на суда поближе. Мысль подняться на борт учёный отбросил сразу: «Чуть что не так, на волю будет не вырваться — здесь не тропики, вплавь до берега не добраться. Правда, разговаривать с воды тоже опасно — если подплыть ближе, окажешься в зоне поражения стрелкового оружия. Однако корабли покачивает волной, так что целиться трудно — пожалуй, метров на 70 можно подойти без особого риска».
— Эгей! — закричали с «фрегата». — Кто таков будешь?
«А ещё что вас интересует? — усмехнулся Кирилл, налегая на вёсла. — Прописка и место работы? Щас скажу!»
Учёный развернул лодку на 180 градусов, сложил вёсла и грозно закричал:
— Я — Акакавервутэгын! — Он стукнул себя кулаком в грудь. — Ты кто такой есть? Зачем здесь плыть? Я — великий тойон восточный море! Я вас знать нет! Уходи обратно!
На «барже» послышался смех, а с борта «фрегата» ответили вполне серьёзно:
— Слышь, ты, Акака, с пищали картечью не хочешь? Что у вас тут — ярмарка, что ли?!
— Я — Акакавервутэгын! — заорал в ответ Кирилл. — Русский, уходи обратно!
— Ща мы те уйдём, чурка долбаная! Где наши? Говори, а то стрельнём!
— Я — великий тойон восточный море! Русский бояться нет совсем! Ты хотеть тойон говорить, да? Лодка садись! Один садись! Вода плыви сюда!
— Плыви лучше к нам, Акака, — ответили с «фрегата». — Мы те одекую дадим!
— Пихай свой задница свой одекуй! — надменно зарычал Кирилл. — Акакавервутэгын — великий тойон! Акакавервутэгын — много воин. Будем русский лодка ломать, служилый вода бросать! Говорить кто хотеть — сюда плыть! Главный русский тойон сюда плыть!
На сей раз не отвечали довольно долго — кажется, на борту совещались. Потом часть публики подалась на корму и стала переговариваться с командой «баржи», до носа которой было меньше десятка метров. «И смех и грех, — удивлялся Кирилл, — чего доброго, и правда парламентёра вышлют. Чего-то им надо, чего-то они хотят — уж больно робко действуют».