Со своим женихом девушка виделась не часто – столько, сколько требовали правила приличия, не более. Он всегда приходил в плаще и с опущенным забралом, разговаривал сухо и держался сдержанно. Однажды девушка даже сказала, не скрывая откровенной насмешки:
– Мне кажется, любезный жених, что я вам не по душе… Создаётся такое впечатление, что это я навязалась к вам в невесты, а не вы принудили меня к этому браку. Если так, одно ваше слово – и ноги моей не будет в вашем замке.
Но барон невозмутимо ответил:
– Я не хочу зарождать в вас напрасных иллюзий, дорогая, чтобы в первую брачную ночь вы не испытали разочарование…
Эта скрытность и таинственность будущего супруга крайне раздражали девушку. Никто в замке не хотел говорить об Эльдоране, словно он был проклятым. И мать, и сёстры, и прислуга, словно сговорившись, твердили:
– Всему своё время. Скоро он откроет вам своё лицо. Потерпите, сударыня.
Финальный пассаж
И вот пришёл долгожданный день свадьбы. С утра баронесса, её дочери и несколько близких родственниц жениха, начали наряжать невесту. Свадебное платье, которое переходило от невесты к невесте на протяжении поколений, оказалось тяжёлым и неудобным от обилия драгоценностей и украшений, нашитых на него. Непроницаемое покрывало с вуалью затрудняло дыхание. Церемонии столь запутанные, долгие и нудные, что Эйлин еле выдержала до их окончания. Девушка вздохнула с облегчением, когда они закончились и все отправились в Банкетный Зал и уселись за свадебный стол. Покрывало с неё сняли и она, наконец, смогла вздохнуть свободно, утолить жажду и подкрепиться.
Эльдоран и в храме, и за столом не поднимал забрала, поэтому не мог ни есть, ни пить. Во время пиршества девушка постоянно насмехалась над супругом, шутя предлагая то лакомый кусочек, то бокал вина, и притворно сокрушаясь, что он ослабеет и не сможет в должной мере выполнять супружеские обязанности. Когда её насмешки уже достали его, он с силой сжал её руку и холодно произнёс:
– Не беспокойтесь, сударыня, моих сил хватит на троих, таких, как вы. Как бы вы не запросили пощады, дорогая, прежде, чем я удовлетворю своё желание…
– Уж не думаете ли вы, дорогой супруг, что я неопытна в любовных делах? – сердито ответила девушка, раздражённая болью, которую ей причинило сильное рукопожатие. – Смею вас заверить, до вас у меня было много и более хвастливых любовников, чем вы!
– Возможно, – невозмутимо ответил барон, чем ещё больше рассердил девушку, ведь она хотела вывести его из равновесия, в котором он постоянно пребывал, общаясь с ней. – Но у вас не было такого мужчины, как я.
– Чем же вы лучше других? – фыркнула девушка.
– Узнаете… Уже скоро.
Наконец, настал тот момент, когда молодые уже могли покинуть пир и отправиться в брачную комнату, где их ожидало широкое супружеское ложе, украшенное разноцветными лентами и гирляндами живых цветов.
Эльдоран взял супругу за руку и вышел из-за стола. Под пение девушек, под дождём из цветочных лепестков и зерна, он вывел её из зала. Их провожали друзья и родные, отпускавшие сальные шуточки и шутливо желавшие им долгой беспокойной ночи. Молодожёны вошли в опочивальню, за ними закрыли двери и повесили символический замок – знак нерушимости брачного таинства первой ночи. Впервые с начала свадебной церемонии супруги остались наедине. Эйлин, которая так долго ждала и страшилась этого момента, ощутила беспокойство. Что она увидит, когда супруг поднимет забрало и снимет шлём? Уродливое или обезображенное лицо, на которое ей придётся смотреть всю оставшуюся жизнь? Не лучше ли оставаться в неведении и думать, что за безликой холодной поверхностью скрывается красивое лицо сказочного эльфа?