Неожиданно девица ступила вперёд и твёрдо произнесла:
– Капитан, прошу отпустить этих ребят. Они вам не враги. Их отряд находится далеко отсюда, поэтому они не смогут причинить вам вред.
Хард сердито посмотрел на девушку и холодно произнёс:
– Ну и что? Они могут связаться с местными мечниками, и навести их на наш лагерь.
– Это могу сделать и я.
Хард окинул пленницу долгим взглядом и раздражённо спросил:
– Ну, вот зачем ты это сказала? Хочешь болтаться рядом с ними?
– Я предлагаю свою жизнь в обмен на их жизни.
– То есть? – опешил капитан.
– Вы отпустите ребят, а я останусь в лагере, как заложница.
Хард ещё раз внимательно посмотрел на девушку. Её смелость внушала уважение.
– Хорошо… – медленно произнёс он. – Будь по-твоему. Кесси, проведи «зелёных» под охраной до Тосса, а эту красотку посади пока в клетку… А вы, ребята, запомните: если я замечу возле лагеря любое подозрительное движение, ваша подруга тут же взлетит под небеса на крепкой верёвке. Ясно?
Второй мечник лишь угрюмо кивнул, а первый сказал:
– Напрасно ты это сделала, Эйлин.
Девушка слабо улыбнулась:
– Мне нечего бояться, если вы не нарушите приказ капитана… Счастливой дороги, ребята.
Когда пленных вывели, Хард вернулся к письму. Он развернул чистый лист, макнул в чернила перо и уже написал первую фразу, но тут же отложил перо в сторону. Из головы не шла странная пленница. За свою долгую разбойную жизнь, Хард встречал разных женщин: крестьянок и знатных, свободных и рабынь, скромных и распутных. У них были разные темпераменты, разные характеры, но всех отличали две черты – боязливость и покорность. Попав к вальдо, они плакали, кричали, умоляли о милосердии, старались угодить и боялись сказать лишнее слово. А эта странная девица держалась невозмутимо, словно пришла к друзьям, а не находилась среди врагов. Более того, пожертвовала свободой в обмен на жизни двух, в общем-то, чужих ей людей, которые оказались просто спутниками в дороге.
Постаравшись выбросить девицу из головы, капитан вновь взял в руки перо и склонился над письмом.
2
Эйлин сидела на холодном земляном полу клетки – маленькой сырой пещеры, переднюю сторону которой перекрывала густая решётка из крепкого толстого кольчатника. В глубине пещеры лежала охапка полуистлевшей травы и стоял щербатый кувшин с водой. Эйлин сидела у решётки, согнув ноги и обхватив колени руками, наблюдая за лагерной суетой. Пещера располагалась на склоне горы, и с высоты узилища девушка видела весь лагерь, как на ладони: небольшой плац, коновязь, низенькие хижины рядовых разбойников и более просторный дом капитана. На плацу несколько вальдо, очевидно новички, отрабатывали приёмы фехтования, другие, казалось, бесцельно бродили по лагерю или сидели на порогах своих хижин и жилых пещер, занимаясь повседневными делами.
Вечером ей принёсли ужин – свежую лепёшку и кусок холодного жёсткого мяса. Эйлин не стала привередничать, и съела всё принесённое. Затем снова уселась у решётки, и сидела так, пока не стемнело.
***
Прошло четыре дня. Никто девушку не беспокоил. Словно все внезапно ослепли, и не замечали, что в плену томится настоящая красавица. И только один вальдо, по-видимому, специально приставленный к ней, регулярно носил еду и выносил туалетное ведро по утрам. Казалось, капитан совершенно забыл о пленнице, но на пятый день, после полудня, стражник открыл дверь и приказал:
– Выходи.
Он привёл девушку в уже знакомый домик. Капитан Хард снова сидел за столом, на этот раз, рассматривая карты. Взглянув на вошедшую, он отметил, что девица так же спокойна, как и в первую их встречу. На лице её даже отразилась лёгкая скука.
– Как себя чувствуешь, красавица?
– Нормально, – кратко ответила девушка.
– Не скучаешь?
– Скучаю.
– Домой хочешь?
– У меня нет дома.
Хард посмотрел на пленницу с большим интересом.
– Совсем нет?
– Совсем.
– А родственники?
– Нет.
– Куда же ты ехала? В гости?
– Искала службу.
– А что умеешь делать?
Вместо ответа девушка, неожиданно, развернулась, схватила стоявшего позади стражника за голову и ловким приёмом перебросила через себя. Ещё несколько быстрых движений – и он беспомощно задёргался на полу со связанными сзади руками, а она восседала на нём верхом, держа у его горла отобранный у него же нож.