Смотрю на директора, думая, что отвечать. Собственно, стоит ли пытаться «сгладить» углы, делая руководство университета онни лучше, чем они есть на самом деле? Сам я так не думаю, поэтому не смогу быть убедительным, если придётся отвечать, почему и зачем я это сделал. А отвечать придётся и, похоже, не раз. Сначала соврать себе, убедить себя, а потом оттранслировать другим эту свою, уверованную брехню? Это будет сложно… Лучше говорить, как есть. Почему мне стесняться сделанного? Не нравится кому, пусть не слушают!
– Идиотский университет, – отвечаю я. – в котором её не смогли за четыре года научить английскому. И после такой учёбы она собралась работать по специальности – в турбизнесе. Я не представляю, как такое может быть. Бессмысленно потерянные время и деньги. Так что, если моя сестра ещё год не будет туда зачем-то ходить, ничего этого в её жизни не изменит.
ЮСон опять «тормозит».
– А что, если у твоей сестры нет склонности к иностранным языкам? – спрашивает он. – Бывают такие люди. А ты обвинила всех преподавателей её университета в не компетенции.
– Да, бывают такие люди. – не спорю я. – И я бы молчала, если бы её не начали учить пить. Это совершенно не дело, когда молодую девушку привозят домой на носилках в полной отключке. У неё уже проблемы с ливером начались, бок болит. Лечили, деньги тратили. Только вылечили – новый учебный год начался! Опять групповая пьянка до полной невменяемости! Да что же это такое? Это высшее учебное заведение, или… что?
С вопросом смотрю на директора.
– Возможно. – подумав, произносит ЮСон и повторяет. – Возможно, что всё это так. Но ты не можешь критиковать работу целого университета.
– Почему – не могу? – удивляюсь я. – Очень даже могу!
– Ты вообще, старшую школу не закончила. – напоминают мне. – У тебя нет знаний, чтобы оценивать методику преподавания в университетах.
– Да, школу я не закончила. – не отрицаю я, одновременно берясь за сумочку, чтобы достать документ. – Но зато успела пролить кровь за свою страну и получить за это правительственную награду. Медаль. Вот.
Кладу на директорский стол полученное сегодня уведомление, одновременно радуясь, что не сказал, что «я на колчаковских фронтах ранен». А ведь язык уже поворачиваться начал!
Директор, читает вручённый ему текст без особого удивления. Кивает, дойдя до конца.
– Я предполагал, что тебя должны наградить. – говорит он. – Но совершенно не предполагал, что эта награда станет поддержкой армии твоей борьбы против министерства образования. Ты вообще понимаешь, что ты устроила?
ЮСон с вопросом смотрит на меня.
А что я устроил? Ну сказал то, что действительно думаю. У нас же свобода слова кругом, или как? Но с медалью да, удачно совпало.
– Пусть образование наводит у себя порядок, и никто к ним приставать не станет. – спокойно отвечаю я. – А то прям не спроси, чем они занимаются на мои налоги.
После моих слов, ЮСон долго, минуты три, разглядывает меня, видимо соображая, что ему делать. Я сижу спокойно, не торопя его мыслительный процесс.
– Я не представляю, что теперь делать. – наконец честно признаётся он.
– Вы можете выгнать меня из агентства! – мгновенно предлагаю я ему вариант решения проблем.
– Щас! – тоже мгновенно ухмыляется мне в ответ начальник. – Размечталась! Пока не закроешь свои долги, даже не думай. Потом, выгнать тебя может только СанХён. У меня нет таких полномочий…
Да? Как интересно…
– Я выпишу тебе штраф. – говорит ЮСон. – А дальше буду действовать по ситуации.
– Это должен быть небольшой штраф, – господин директор, говорю я, решив, что раз уж я взялся наглеть, то останавливаться на полпути будет тактически неверно. – Иначе я расстроюсь, стану думать только о деньгах, муза улетит и, в общем… все умрут.
– Тебе не кажется, что ты уж слишком наглеешь? – интересуется ЮСон.
– Почему же? Совсем нет. – отвечаю я. – Я же уже знаменитость мирового уровня, имеющая правительственную награду. Мне положены преференции и скидки, ради моего физического и душевного комфорта. Сочинительство, материя тонкая. Всё может рухнуть буквально в один момент и без шанса восстановления. Полным-полно таких случаев в истории развлекательного бизнеса. Уверена, что сумма в тысячу долларов не нанесёт ущерба моему душевному равновесию. А вот если она будет больше… тогда ничего не смогу гарантировать вам, господин директор…
Господин директор некоторое время лупает на меня глазками.
– Не представляю, как с тобой СанХён управлялся. – наконец со вздохом произносит он.
– Добрым словом и пистолетом. – отвечаю я. – Но добрых слов было гораздо больше.