Задав вопрос ЮСон с насмешкой смотрит на меня.
«На слабо разводит», понимаю я, но одновременно не вижу варианта, как выкрутиться. Блин, воистину, ни одно доброе дело не останется безнаказанным! На кой я связался?!
— Я не передумала, господин директор. — спокойно говорю я. — Когда вы хотите запустить эту рекламную акцию?
— Лучше всего будет в начале ноября. — прищурившись на меня, отвечает ЮСон и тут же добавляет условие. — Но сингл должен быть готов гораздо раньше, чтобы было время провести все подготовительные мероприятия.
— Хорошо. — спокойно отвечаю я. — Будет к этому времени.
— Будет? — с интересом переспрашивает директор.
— Будет. — обещаю я.
— Ладно. Тогда работайте дальше. — говорит ЮСон и, окинув меня напоследок взглядом, развернувшись, уходит.
Некоторое время смотрю на закрывшуюся за ним дверь не о чём при этом не думая. Просто смотрю.
— Разве директор ЮСон не подвергает риску наш концерт в «TokyoDome», принимая такие решения? — подаёт голос СонЁн, возвращая меня в реальность и включая снова мои мозги.
Пару секунд обдумываю её слова.
— Да он вообще ******л. — говорю я, повернувшись к ней.
(этот же день, позже. Дом мамы ЮнМи. СунОк вместе с ужинают, смотря телевизор)
«… Как стало известно, сегодня, Министерство юстиции Республики Корея,» — сообщает диктор с экрана, — «… объявило о возбуждении уголовного дела в отношении ряда руководителей телерадиовещательных корпораций страны. Дело возбуждено с целью предотвращения угрозы национальной безопасности, как распространение ложной информации о вооружённых силах страны…»
— Ого. — с уважением произносит СунОк одновременно запуская при этом палочки в чашку с рисом. — Само министерство юстиции объявило!
Мама ничего не говорит, молча переводит взгляд с экрана на дочь и обратно.
— Хотя, так им и надо. — закинув в рот порцию риса продолжает делово комментировать новость СунОк. — Привыкли про гражданских говорить, что угодно, но с армией у них так не получилось…
«… По имеющейся у нас информации…», — продолжает между тем делиться новостями диктор, — «…в рамках открытого уголовного дела, в список обвиняемых попали руководители всех, без исключения, крупных телерадиовещательных корпораций, что уже спровоцировало падение котировок их акций на фондовом рынке …»
— Ничего себе! — восхищённо восклицает СунОк.
«…. Если вина обвиняемых будет доказана, то, согласно законодательству, им могут грозить наказание в виде каторжных работ или тюремного заключения на срок не более пяти лет, либо приостановление квалификации на срок не более десяти лет, либо денежный штраф в размере не более пятнадцати миллионов вон…»
— Надеюсь, вам присудят не штраф, богатенькие чханнё. — злорадно говорит СунОк.
(чханнё — «человек, продающий верность». кор. прим автора)
— СунОк! — строго произносит мама. — Ты себя некрасиво ведёшь.
— Ну, а чё они?! — восклицает в ответ та, тыкая палочками в направлении телевизора. — Почему они так себя ведут, словно живут в другой стране? Армия их тоже защищает. Пусть у них лицензию на десять лет отберут, в следующий раз будут знать, что говорить!
«… Напомню, что инцидент начался после того, как средства массовой информации распространили непроверенные данные о гибели корейских военных в результате артиллерийского обстрела вооружённых сил северной Кореи. Среди погибших, как утверждали они, находилась участница известной гёлз-группы «Корона», которая сейчас проходит воинскую службу в одном из воинских подразделений…» — говорит диктор, заканчивая эту новость и переходя к другой.
Некоторое время перед телевизором царит молчание.
— Сказали так, словно моя тонсен в чём-то виновата. — обдумав, делится своим впечатлением от услышанного с мамой СунОк.
Охх… — испуганно вздыхает в ответ та.
(где-то в это время)
— Всё, ЁнГук, дело сделано.
— Какое дело, хён?
— Помнишь, ты недавно просил меня продать твоё видео с Агдан?
— Да. И что? Ты его продал?
— Продал. И деньги уже получил.
— Отлично, хён! И сколько вышло?
— Помнишь, я тебе советовал, не спешить?
— Помню.
— Ну вот, я оказался прав.
— В чём прав? Сколько ты денег получил?
— А как ты думаешь?
— Кончай меня дразнить, хён! Скажи, сколько ты получил?
— Х-ех, какой ты нетерпеливый, ЁнГук. Молодой…