С насмешкой смотрю на собеседника, весьма удивлённого моими откровениями. Похоже, он такого явно не ожидал.
- А ваша семья? — подумав, спрашивает он. — Если ваши заработки упадут, то наверняка это доставит ей финансовые неудобства.
Я снова улыбаюсь в ответ.
- Господин капитан, открою вам ещё одну тайну. Отчисления от исполнения моих произведений сторонними артистами достигли уже такого уровня, что я могу несколько лет сидеть на попе ровно, получая при этом доход выше десяти миллионов вон в месяц. Потом, со временем, — поступления средств, конечно, упадут, но до того момента я могу вообще ничего не делать.
ДжунХо снова оценивающе смотрит на меня, но уже с явно видимым оттенком уважения во взгляде.
- У нашей семьи нет острой необходимости менять дядю на деньги. — подвожу итоги нашей беседы. — Я достаточно зарабатываю.
- Рад за вашу семью.
- Спасибо.
- Но раз так, наверное, — пришло время отблагодарить государство, которое создало все условия, чтобы вы и ваша семья чувствовали себя уверенно и благополучно? Проявить свои патриотические чувства и пойти навстречу его просьбе?
Смотрю с подозрением на собеседника. Пытаюсь понять — прикалывается он, или действительно — «отчизнолюбец»?
- То, что моя семья и я вместе с ней чувствуем себя уверенно, — это исключительно моя заслуга. — отвечаю я капитану. — Государство тут не причём. Наоборот, — к нему полно вопросов, на которые никак не получу ответы.
- На какие именно вопросы вы ждёте ответы, сангса?
- Мне хочется узнать, кто разрисовал стены нашего семейного кафе. Кто напал на мою маму и онни? Кто в «Кирин» светил мне в глаза лазером? Почему какие-то придурки могут швырять мне в лицо гнилые фрукты, оставаясь безнаказанными? Я заплатила уже целую гору налогов, а полиция не спешит защитить ни меня, ни моих близких, от слова — вообще. Я честно веду дела с государством, а вот оно куда-то тратит заработанные мною деньги, ничего не давая взамен!
- Государство тратит деньги на то, что считает необходимым и важным. — помолчав, нравоучительно произносит ДжунХо. — Например, на оплату медицинских услуг лицам, не достигшим совершеннолетнего возраста. Вы тоже получали бесплатную медицинскую помощь, когда находились в больнице с амнезией. Не так ли, сангса?
Задав вопрос, контрразведчик смотрит на меня, ожидая ответа. Ну да, было такое дело.
- Я уже вернула всё, что на меня было потрачено. — говорю я, желая оставить последнее слово за собой, хотя понимаю, что стою на скользком пути, на котором можно легко проиграть.
- Вполне возможно, что это так. — не споря, кивает капитан. — Но есть ещё тысячи подростков, которые никогда не смогут сделать подобного. Как вы предлагаете поступить с ними? Отказать в помощи?
- Создаётся впечатление, что полиция вообще денег не получает. Всё уходит на медицину. — продолжаю я вредничать, не желая сдаваться.
Не, ну а чего? Если собирается этим подвести меня под «патриотизм», то ничего у него не получится.
- То есть, сангса, вы хотите, чтобы полиция нашла и покарала ваших обидчиков. Тогда вы готовы пересмотреть уровень своей лояльности к государству. Так?
- Нет, не так. Просто хочу, чтобы все выполняли свою работу как положено. Например, — я работаю в области музыки. Стала первой в истории Кореи номинанткой на премию «Грэмми». Претензии к моей работе есть?
- Нет. — помолчав, отвечает капитан. — Претензий нет.
- А у меня претензии есть. Если я хорошо выполняю свою работу, результатами которой пользуются другие, — тогда почему я не могу требовать от полицейских того же? Почему какая-то сволочь смеет кидать в меня гнильём?
- Вас так сильно задел этот эпизод?
- Я акцентируюсь на нём, поскольку считаю, что его решение не стоит скорлупы выеденного яйца. Всё происходило в международном аэропорту, увешанном видеокамерами, как новогодняя ёлка — игрушками. Потом, наверняка, кто-нибудь похвастался о своём «подвиге» в фанатских чатах. Разве полиция не в состоянии пересмотреть запись видео и организовать мониторинг открытой переписки? Что они тогда могут вообще? Я уже не прошу найти виновников нападения на мою семью, поскольку понимаю, что в тот момент вечерело и, возможно, было мало камер. Я смирилась, решив, что для полиции сработать в таких условиях — это космос. Но в Инчхоне-то, можно уж было найти виновных? Однако до сих пор никто даже пальцем не пошевелил! И вы взываете к моим патриотическим чувствам в отношении страны, которая ничего не делает для меня?