— Так книги у тебя, что, нравоучительные? — спрашивает ЧжуВон у ЮнМи.
— Прочти. Лучше один раз прочитать, чем три раза послушать пересказ, — говорит в ответ та, направляясь к дверям, — я сейчас принесу.
(несколько позже. В палате несколько фотографов и операторов проводят съёмки семьи, навестившего больного в больнице. Пару раз они просят всех поменяться местами то так, то эдак, подыскивая выигрышные ракурсы для съёмок. Неожиданно, в этот процесс вмешивается ЁнЭ высоко держа в поднятой руке телефон ЮнМи)
— Простите, простите, простите… пожалуйста, одну минуту, — несколько раз кланяясь, просит она у всех прощения, — очень важный звонок из Америки для ЮнМи! Госпожа ЮнМи, звонит мужчина, который хочет издать вашу книгу! Вы будете с ним говорить, или, мне сказать, чтобы он позвонил попозже?
После слова «Америка» недовольных вмешательством в работу в палате не остаётся. Все уважительно смотрят на ЮнМи, которая, извинившись, взяла телефон и говорит на английском языке с заокеанским партнёром.
(ещё позже)
Съёмка закончилась, посторонние покинули палату. Немного погодя, ИнХе и ХёБин тоже собираются уходить. ЧжуВон решает проводить маму, сестру и невесту до выхода из здания. Выйдя вместе из палаты, все неожиданно попадают в коридор, заполненный молодыми людьми, разразившимися приветственными криками при виде ЮнМи.
— Агдан! Агдан! — несутся со всех сторон радостно-приветственно-восторженные выкрики.
— Что такое?! — остановившись, озадаченно спрашивает ЧжуВон, пока охранники, окружив семью, готовятся организовать безопасный проход.
— Это мои поклонники, — поясняет ему ЮнМи «включив поведение айдола перед поклонниками» — начав во все стороны улыбаться и кивать, не надев очки.
— Сюда что, весь госпиталь пришёл?! — изумлённо восклицает ЧжуВон, озираясь по сторонам.
— Вполне возможно — улыбаясь, отвечает ЮнМи.
ЧжуВон секунды две думает, смотря на толпу примерно его сверстников, а потом решительно берёт ЮнМи за руку, показывая, кто тут, кто. Причём берёт за левую руку и так, чтобы ярко-голубой камень подаренного им кольца был сверху и был виден.
— У-у, — неодобрительно отзываются на его поступок зрители.
(микроавтобус, в котором ЮнМи недавно отъехала от госпиталя)
Сижу, в окно гляжу. Ощущения внутри организма — неприятные. Не совсем понятно — толи сам себя продал, толи, меня продали… Пфф… И вроде винить некого. Сам согласился, сам решил. Причём, даже выгод никаких не рассчитывал для себя получить. Всё как-то друг за друга «цеплялось» и в какой-то момент дальнейшее развитие событий стало правильным и очевидным. И вот, следуя логике, я «вляпался» обеими ногами во что-то… не в то, короче, вляпался. «ЖуДкое» дело! Посмотрел вблизи, да что там, как говорится — посмотрел? Сам, в главной роли, поучаствовал в ролевой игре — «приезд невестки». Не понимаю, как девчонки добровольно соглашаются на переход в другую семью? Это же, считай, путёвка в концлагерь! Пусть не физически, но морально — «загнобят» по полной программе! Как они такое выдерживают? Может, у них есть какие-то специальные, «глубинные механизмы подсознания», которые в такой момент «рефлекторно включаются» и помогают им как-то адаптироваться к этому маразму? А у меня они «не включились», поскольку я всё же не девочка…
Перевожу взгляд на прозрачно-голубой камень в перстне на моей левой руке.
Красивый. Когда ЧжуВон одел мне кольцо на палец, я аж засмотрелся на то, как в нём свет играет внутри и на гранях. Раньше, до того, как я «попал», не помню, чтобы «камушки» оказывали на меня столь сильный эстетический эффект. А тут я, буквально — замер. И в душе так — «уух!», с восторгом и холодком. Однако, мозги я «потерял» ненадолго. Тут же, удивившись странности ситуации, попытался понять, что же со мною происходит. Догадался быстро. ЮнМи! Это как прошлые разы — то серёжки, то пальто, теперь — колечко. Догадавшись, разозлился, что сам себе я не хозяин и опять творится какая-то хрень. Это случилось в тот момент, когда мама ЧжуВона взялась мне объяснять на каком пальце какое кольцо я должен носить. Удержался, чтобы не послать подальше её с её желаниями я в самый последний миг. Не зря же я тут «айдольничаю», в руках учусь себя держать. Но, момент для того, чтобы разругаться раз и навсегда был очень подходящий.
Подарок придётся вернуть… — с сожалением думаю я, смотря на играющее лучиками колечко и не чувствуя в себе никакого желания это делать, — когда закончится эта ерунда с помолвкой, верну всё, что дали. Не хочу иметь ничего общего с этой семейкой! Не знаю, как мужики, а вот женская половина в неё, походу, откровенный серпентарий. Правильно СунОк мне говорила — не связывайся, целее будешь… Куплю себе ещё красивее…