— Потому, что у тебя нет образования. А люди без образования — никому не нужны!
— Онни, — отвечаю я СунОк, — твои слова верны, но верны они для наёмных работников. Для тех, кто собирается у кого-то работать, продавая свой труд. Я же буду людям давать работу. И тут уже не важно, сколько у меня баллов за сунын и есть ли он у меня вообще. Вот, президент СанХён. Я даже не знаю, какое у него образование, да и думаю, что ты тоже этого не знаешь. А зачем? Он нанимает на работу и платит деньги. Он — известен не своими баллами за экзамен, а делом.
— Если у руководителя не будет образования, то не многие захотят с ним работать. Такие фирмы легко разоряются, — возражает СунОк.
— Жизнь показывает, что фирмы с прекрасно образованным руководством разоряются так же легко, как и с необразованным, — указываю я на известный факт.
— Но ты же не даёшь работу, ты сама, работаешь, — находит другой аргумент СунОк.
— Как это я, не даю работу? — удивляюсь я, — Знаешь, сколько людей получают зарплату за вывод песни в эфир? Мы же уже вроде говорили с тобою об этом?
— Говорили, — неохотно признаёт этот факт СунОк, продолжая сидеть на полу в дверях.
— А президент СанХён мне сказал, — говорю я, — что, если меня не убьют дома, то — приходи. Будем работать дальше.
— Правда?! Он так сказал?! — повернувшись ко мне обрадованно восклицает мама.
— Да, — говорю я, — я приношу прибыль. А во многих случаях это важнее, чем образование. Вот, «Sea group» пообещала контракты. Зачем меня такую выгонять?
— Забудь про семью Кимов, — хмуро советует мне онни.
— Почему? — не понимаю я.
— Невеста, без высшего образования — это оскорбление для них. А ты, даже школу не закончила.
Есть такое дело, — думаю я о словах онни, — три года назад, министерство образования, своим приказом, соединило в одно действо сунын и окончание старшей школы. В целях экономии, руководствуясь статистикой, по которой подавляющее большинство школьников будет всё одно пытаться поступить в университет. А раз я не сдал сунын, получается, что и диплом об окончании школы — мне не положен…
— Ой, и правда, — испуганно ойкает мама, осмыслив слова СунОк, — что же теперь делать? Они же — обидятся! Госпожа МуРан именно так и поступит.
— Ну и отлично, — говорю ей я, пожимая плечами, — покончим с этим раз и навсегда. От чоболей одни проблемы. Онни будет довольна.
СунОк делает головой движение, которое можно перевести как — «ну, не знаю, не знаю…».
— А что теперь сказать твоему дяде? — спрашивает мама, смотря на меня, — и, что мне говорить соседям?
— Я сама поговорю с дядей, — обещаю ей я.
В этот момент звучит мелодия звонка маминого телефона. СунОк, которая держит на коленях свою и мамину уличную одежду, чтобы не класть её на пол, достаёт телефон из кармана маминой куртки.
— Господин СанХён! — восклицает мама, взяв протянутый онни телефон и посмотрев на его экран.
Сидим с онни, смотрим, как мама разговаривает с президентом агентства. Маму-то слышно, но вот что отвечает ей СанХён — не разобрать. Говорит тихо.
— Господин СанХён приглашает меня срочно приехать в агентство вместе с ЮнМи, — округлив изумлённо глаза, говорит мама, закончив разговор, — Хочет обсудить её участие в ток-шоу. Тема шоу — борьба с подростковыми самоубийствами.
Перевожу взгляд с мамы на онни. Подмигиваю.
— СанХён — голова, — уважительно говорю ей я, — если жизнь подсовывает ему лимон, то он делает из него лимонад и продаёт.
— Когда едем? — спрашиваю я у мамы, — Я готова.
— Я — тоже, — растеряно отвечает она.
— Тогда, поехали? — предлагаю я, — Время — деньги.
— А я? — спрашивает СунОк, — Мне, что, одной дома сидеть?
— А тебя — не приглашали, — с ехидцей говорю я.
(позже, в агентстве «FAN Entertainment «ЮнМи вместе с мамой сидят за длинной частью стола в кабинете СанХёна. С другой его стороны, напротив их, сидит СанХён.)
— Я хочу помогать людям, сонсен-ним, — говорит ЮнМи, подводя итог объяснению своего поступка.
В этот раз оно у неё вышло более сжатым и внятным, чем в первый раз. СанХён кивает, показывая, что всё понял.
— А вы, уважаемая ДжеМин-сии, — обращается президент к маме, — как вы расцениваете поступок вашей дочери?
— Помогать людям, это хорошо, — уверенно, но с несколько неопределённой интонацией говорит мама.
— Даже, если для этого потребуется отказаться от сунын? — уточняет президент.
Мама медлит с ответом.
— Бывают моменты, — помолчав, отвечает она, — после которых жизнь становится иной, не такой, как была раньше. И то, что было важно раньше, вдруг перестаёт иметь значение. Я чуть не потеряла ЮнМи, господин СанХён. И теперь я хочу, чтобы она была просто здорова и счастлива. Сунын — это конечно, важно, но не настолько, чтобы быть важнее жизни. Раз она так решила, пусть будет так. Я буду ей помогать. Пока я жива, голодной моя дочь не будет…