— Господин президент, — повернув голову к СанХёну произносит генеральный директор, — я готов предоставить госпоже Пак ЮнМи должность главного пианиста в оркестре, или любую другую должность, которое она захочет. Я уверен, что интересы нации требуют того, чтобы вы освободили её от контракта, дав возможность заниматься исключительно классической музыкой.
СанХён, выпятив вперёд челюсть озадаченно таращится на генерального директора, похоже никак не ожидав такого предложения.
— Я хочу заниматься эстрадой, — приходя на помощь шефу подаёт голос ЮнМи и объясняет почему, — Там больше известности и денег.
Теперь уже директор и дирижёр таращатся на мелкое недоразумение, пытаясь сообразить, какие нужны слова, чтобы вразумить его и поставить на путь истины.
— Но, если вы хотите, я могу попробовать предложить вам свои композиции для исполнения. — продолжает между тем говорить «недоразумение». — У меня много всяких идей, которые стоят воплощения в жизнь.
Генеральный директор и дирижёр молча смотрят на ЮнМи, ждущей ответа на своё предложение.
(чуть позже)
Место действия: Большой симфонический оркестр "Кёнсанбук-до". Репетиция завершена досрочно. Дирижёр только что ушёл вместе с гостями и генеральным директором, предварительно сказав, что на сегодня "всё" и можно расходится. Музыканты занимаются сбором нот с пюпитров и укладыванием инструментов в футляры.
— Дожили, — то ли недовольно, то ли с одобрением в голосе произносит сорокалетний скрипач, неспешно собирая листки с нотами, — в симфонический оркестр приходят играть из к-поп…
— И я бы не сказал, коллега, что это выглядело забавно. — наклонившись к нему отвечает сосед слева с открытым скрипичным футляром на коленях. — Скорее, совсем не забавно.
— Интересно, — вступит в разговор соседка справа, — где она научилась так играть?
— Госпожа ХёНу, ну что вы? — отвечает ей сорокалетней скрипач, — Это же девочка с синими глазами. Реинкарнация королевы Мён СонХва. Разве вы не знаете?
— Пф… — выдыхает в ответ госпожа ХёНу и интересуется, со скепсисом смотря на собеседника, — Вы что, действительно верите в эти оккультные штучки?
— Тогда прошу вас, — вежливо наклонив голову в ответ просит тот, — скажите ваш вариант, как она овладела такой высокой техникой игры в таком юном возрасте?
— … а вы заметили, — наклонившись вперёд и заговорщицким шёпотом спрашивает он у коллег, — какое выражение лица было у нашего ведущего пианиста?
— Его нетрудно понять, — говорит второй скрипач, уложив в футляр скрипку и защёлкивая на нём замочки, — десять лет музыкальной школы, шесть лет консерватории, три года стажировки в Англии и со всем этим, он потом ещё шесть лет шёл к месту главного пианиста. А тут пришла какая-то школьница, у которой даже диплома нет о среднем образовании и сыграла не хуже его. Какая потеря лица…
— И как вы это объясните, госпожа ХёНу, если не признаёте оккультную версию? — с иронией в голосе спрашивает сорокалетний скрипач, возвращаясь к своему вопросу.
Госпожа ХёНу задумывается.
— Я слышала, что у неё вроде бы была стажировка в Америке, — уклончиво произносит она, предлагая собеседникам самим додумать продолжение её слов.
— Не думаю, что американское образование столь сильно отличается от английского, — возражают ей. — Иначе о учёбе в Англии мы бы не слышали. И потом. Если мне не изменяет память, ЮнМи в Америке и года не провела. Для серьёзной наработки техники исполнения это совсем не срок.
— Меньше года? — удивляется ХёНу.
— Да, — кивает ей её собеседник, — если не полгода. Точно не помню, какие сроки установлены для межшкольного обмена, но, по-моему, больше чем на полгода детей из дома не отпускают.
— Даже так? — удивляется госпожа ХёНу.
— Да. И поэтому, всё выглядит очень и очень странно. — говорит ей сорокалетний.
— Значит, тогда она из тех людей, что рождаются раз в сто лет, — с уверенностью в голосе произносит приговор ХёНу. — Не стоит приплетать сверхъестественное. Она просто очень талантливая девочка. Мне кажется, что наш генеральный директор тоже так решил. Все заметил, как он был мил и предупредителен?
— Надеюсь, господин СанХён всё же не даст ему затащить её в наш оркестр, — с надеждой в голосе произносит второй скрипач, опуская футляр со скрипкой на сцену у своего стула.
— Почему? — удивляется ХёНу с вопросом во взгляде поворачиваясь к нему.
— У нас всё-таки солидный коллектив, — объясняет тот, — люди с высшем музыкальным образованием, многолетней практикой. И школьница, без диплома, на месте главного пианиста… Боюсь, это может придать нашим выступлениям дух, я бы сказал, некого циркачества, в худшем смысле этого слова. Как бы люди не стали приходить лишь затем, чтобы посмотреть на неё как на редкую зверушку. Плюс ещё её глаза. У нас всё-таки не шоу талантов и не эстрадные представления. Мы играем серьёзную музыку для взрослых людей.