– Мама. – говорю я. – Дядина семья… Кто вообще будет заниматься этим? Мы, или они? Я так понимаю, что мы можем помогать, а общаться с судом, наверное, должна его жена. Или как-то иначе?
– Не знаю, дочка. – со вздохом отвечает мне мама и я замечаю, как она сильно ссутулилась. – Я не знаю, как это делается.
– Но ты же тогда, с отцом… – напоминаю ей я. – Вы же судились с компанией, которая сносила ваш ресторан?
– Это делал твой отец. – снова вздохнув отвечает мама. – Я занималась домом и вами.
Понятно…
– А у дяди в семье? Кто-то занимался судами?
– Что ты спрашиваешь, дочка? – печально отвечает мне мама. – Откуда я знаю? Мы ведь не общались.
Тоже всё понятно.
– Тогда нужно им сообщить и подождать, что они скажут. – предлагаю я. – Сказать, что можем помочь деньгами. Или, ещё чем, что в наших силах.
Мама как-то неопределённо качает в ответ головой.
– А если они – не справятся? – спрашивает у меня онни, видимо озвучивая мамины мысли. – Что тогда?
– А если мы не справимся? – задаю я аналогичный вопрос. – Тогда что?
СунОк задумывается.
– Я думаю, нужно для начала собрать информацию. – предлагаю я разумный, на мой взгляд, вариант действий. – Сообщим семье дяди, что мы его нашли и где он находится. Пусть они пойдут и получат официальную бумагу, где будет чётко всё написано, за что его, почему и как. Они прямые родственники, им её дадут, а у нас могут быть проблемы с получением документов из-за непрямого уровня родства. Как только они её получат, то передадут нам. Мы уже, с документом на руках, или с его копией, пойдём и проконсультируемся у знающего человека. Потом, у дяди ЮнСока… вроде бы есть знакомый судья?
Смотрю поочерёдно на маму и СунОк и для большей ясности называю его имя и фамилию: Пак ДжиХун.
Мама и онни удивлённо смотрят друг на друга. Забыли о нём? Или я не прав?
– Точно! – восклицает СунОк, поворачиваясь ко мне и показывая на меня указательным пальцем. – Он тогда тебе помогал, сейчас тоже поможет!
– Только всё нужно делать быстро. – говорю я, поняв, что не ошибся. – Чтобы шло без задержек. А то дадут дяде бесплатного адвоката, тогда наплачемся.
– Может, – можно обратиться к госпоже МуРан? – предлагает мама ещё один вариант развития событий. – Она может помочь.
– Мама, – говорю я. – Ты, видно, не знаешь, но сегодня семья ЧжуВона сделала официальное сообщение, что мы с ним расстались.
Мама испугано ахает, хотя, не понятно, с чего.
– Я сегодня виделась с госпожой МуРан. – сообщаю я. – Отказалась от всех её предложений благодарности. И вас прошу у неё ничего не брать и не просить. Всё, история закончилась.
– Как же так, дочка? – задаётся вопросом мама, обращаясь ко мне. – Ведь всё же было хорошо? Почему вдруг такое?
– Мама, ты же знаешь, что всё с самого начала было неправдой. – удивлённо отвечаю я. – Зачем задавать такие вопросы? Закончилось, ну и слава богу.
– Но как же? – не сдаётся мама. – Это уважаемая семья. Я гордилась, что они так уважительно к тебе относятся…
Кажется, мама лелеяла тайную надежду, что её дочь выйдет замуж за чоболя… – понимаю я, смотря на неё.
– Это всё из-за интервью ЮнМи. – сообщает в этот момент маме СунОк, влезая в разговор. – Из-за того, что кто-то не умеет держать язык за зубами.
– Это всё из-за того, что кто-то слишком много пьёт. – поворачиваюсь я к ней. – И не умеет держать себя в руках!
– Я просила тебя не вмешиваться! – сразу окрысивается на меня онни.
– А я просила тебя не позорить пьянками семью!
– А я не позорила!
– Конечно! Приносили домой как бревно, и клали у порога!
– Меня приглашали на хвесик! Мне оказывали уважение!
– На пьянку тебя приглашали, а не на хвесик! Допилась уже до того, что в больницу стала попадать!
– Ну и что?! – запальчиво возражает СунОк. – Зато у меня были друзья и я училась в университете! А теперь у меня нет друзей, и я не могу пойти в университет, потому, что мне там объявят бойкот!
– Таких друзей – за хобот и в музей! – отвечаю ей я. – Что это за друзья такие, которые сразу от тебя отказались? Они точно ими были?
СунОк неожиданно не возражает, а, замолчав, смотрит на меня.
– Пожалуйста, не ссорьтесь. – в наступившей тишине жалобно просит мама.
– Ты уничтожила мою жизнь. – глядя на меня, ледяным голосом произносит СунОк. – У меня теперь ничего нет. Но тебе – всё равно. Правильно пишут, что тебе на всех плевать, ноль уважения к другим! Видеть тебя не хочу!
Поговорили… – наблюдая, как поднявшись с пола на ноги, СунОк уходит из комнаты. – Надо было мне тогда влезать? Хотел же, – как лучше…