В конце двадцатых годов Белорецко-Магнитогорский узел уже был увит рельсами узкоколеек. Пробили путь и в поселок Инзер. Стали подумывать о строительстве широкой колеи, сквозной, до Уфы. Много было планов, прикидок. Намечались проекты с разными вариантами. Но помешала новая война — Великая Отечественная.
И наконец добрались до крепкого орешка! Желанная мечта обретала плоть.
Целина раскинулась прямо от станции Карламан в сторону Белорецка на двести с лишним километров. Немного, вроде, шагать. Да горы на пути, хребты уральские. Сквозь них предстояло проламываться трассе, на большей своей части. Валить лес и расчищать таежные просеки. Взрывать скалы и горные каменные откосы. Расширять речные прижимы. Отодвигать даже русло Инзера. Сооружать высокие насыпи. Разрабатывать глубокие выемки. Пробить тоннель длиною в 420 метров в горе Урус-куль. В горе, наполовину «водяной» и глинистой, наполовину скальной. Построить мост через реку Белую — самый большой мост на трассе: более 300 метров. Кроме гор, больших рек — другие препятствия на каждом шагу. Болота, топи, родники, ручьи и малые речки. Для них тоже «обуздочку» приготовят. Более сорока средних и малых мостов, около двухсот водопускных труб разных диаметров. Через самые большие трубы автобусы пройдут. Через самые узкие — человек. Стоя, в рост или согнувшись. В зависимости от мощи ручья или речки. А для всех этих сооружений надо котлованы рыть, фундаменты строить. Сколько уральской землицы и пород твердых придется переворошить! Цифра, выраженная в миллионах кубометрах, ничего, пожалуй, не скажет. А сколько бетону потребуется, чтобы залить в котлованах фундаменты! А разных конструкций! И все эти работы на каждом километре, а то и чаще. Прежде чем земляное полотно отсыпать, вереницы дыр в земле наделают. Так что же это такое — железная дорога? Из чего, собственно, состоит она? Из рельсов ли только? Да нет: из сплошных мостов она слеплена и труб. Рельсы же — шутят строители — понадобятся для того только, чтобы соединить мосты между собой. Но забыли они о таких весьма существенных «деталях», как новые железнодорожные станции, депо, котельные, новые жилые поселки, торговые центры, школы, детские сады. Как представить все это собранное вместе? Не охватит ли жуть от масштабов трассы, которая должна пропахать нетронутые глухие места? А планировалось же пройти двести четыре километра бойко, словно щи выхлебать за один присест. Двести четыре километра — это путь от Карламана до Белорецка. А до Чишмов? Забыли ту трассу приплюсовать? А это еще сто с лишним километров — с разъездами, станциями, двухпутными вставками и новой, третьей колеей на участке Дема — Чишмы. Ведь дорога-то и называлась в директивных документах Белорецк — Чишмы [1].
Замахнулись смело, по-богатырски. Но замашку природа подправляла. Природа и так называемые недостатки в планировании и управлении. Да и проект не мог до тонкостей учесть всю сложность и разноликость геологии, особенности скального и водяного подземного царства Урала. В мечте и запале не хватало также и других очень важных составляющих.
Но все эти хитрости, однако, на первых порах ребят не касались. У них была своя задача. Они пробивали путь родному строительно-монтажному поезду номер триста сорок, который должен был передислоцироваться сюда, в Карламан, со станции Майна Ульяновской области. Люди. Семьи. Техника. Транспорт. Оборудование. Весь строительный, хозяйственный скарб с общежитиями, детским садом, клубом, жилыми домами. Люди сперва, конечно, будут жить в вагончиках-теплушках и строить поселок. Врезать первые стрелки, укладывать рельсы для тупиков и разгрузочных площадок, забивать первые костыли в главный путь.
Через станцию Карламан проходит старая железная дорога. Как ее называли раньше — «Ишимбайская». Придя сюда из Уфы, она круто сворачивает за станцией Карламан на юг, идет в сторону Стерлитамака и дальше, в Кумертау. А новую, «Белорецкую», бросали прямо на восток. Как по линейке провели ее — до самых гор вытянулась ровнехонько.
Но тогда все трудности были скрыты под снегом. Приходилось лишь мечтать. А это строителям «по штату» было положено. И сквозь настороженность и чувство неизвестности пробивалась к дороге подспудная любовь, как к будущему ребенку, с которым, ой, как придется хлебнуть горюшка!
На станции Карламан и рядом с нею нет ни гор, ни рек, ни лесов. Есть название речки — Сухой Карламан. В глубоком распадистом овраге шумит весной мутно-коричневый поток. Он летит и кувыркается, как оглашенный, под автодорожным мостом, затем ныряет в трубу огромного диаметра под железнодорожным полотном. Много шуму наделает, а потом сузится в присмирелый ручей. Летом же и ручей зачахнет и высохнет. Вот и вся речка. Правда, можно было бы рекой Белой похвастаться, но далеко она упряталась от Карламана, с крыши двухэтажного дома или водокачки не увидишь ее. К ней на попутке надо добираться или рейсовым автобусом, если не захочется тащиться пешком за десять километров. Река Белая в том месте неширокая. Один берег пологий, другой вскинут высоко. Деревенька лепится вдоль берега. Переправа паромная. Кустарник. Островки леса. Далеко-далеко, по краю горизонта, тянется блеклая полоска горной гряды с белыми известковыми осыпями. Вот и весь пейзаж.
1
В тексте два названия: Белорецк — Чишмы и Белорецк — Карламан — так, как сложилось на практике (было два решения по вопросу строительства магистрали).