— Лалочка, заварить свежий? — мужчина в гипсе говорил по-русски, будто нарушая идиллию момента. Интересно кто это, подумал Самир. Для мужа старовато выглядит. Может отец?
— Не надо. Тебе же доктор сказал — постельный режим… Ну-ка, живо в кровать! — она говорила с мужчиной строго, как с нашалившим ребёнком. Тот поспешно скрылся в спальне, прикрыв за собой дверь.
— Это муж мой… — она вновь перешла на английский. — Взрослый мужчина, а как ребёнок. Ногу недавно сломал, но всё не сидится на месте…
«Всё-таки муж» — немного грустно подумал Самир, вдруг осознав, что его фантазиям на тему отношений с учительницей не суждено сбыться.
Они прошли в гостиную и уселись за стол. Учительница села спиной к двери, а Самир — напротив неё. Со своего места он мог наблюдать всю комнату, которая была просто и со вкусом обставлена. Однако смотреть у него получалось лишь на Лалу ханум, а точнее на полушария её груди, которые были у него, буквально, перед носом.
Самир ужасно стеснялся. Он старался не смотреть на учительницу, бросая переодические, вороватые взгляды, которые, как он ни старался, всегда начинались и заканчивались у неё на груди. К счастью, халашка не обращала внимания, листая учебник, лежавший перед ней. Самир, немного осмелев, стал пользоваться моментом, чтобы насладиться открывавшимся перед ним видом.
Рубашка сильно обтягивала её торс, подчёркивая изящность форм. Он подумал, что её невозможно было бы застегнуть до самого воротника, как ни старайся. Лифчик выпирал так, будто был готова разорвать тонкую ткань, а последняя застёгнутая пуговица, держалась что называется, на честном слове. На шее у халашки была изящная золотая цепочка с кулоном в форме золотого ключика, который сверкал между полушарий, будто специально привлекая внимание к и без того увлекательному зрелищу.
Член молодого человека давно вскочил и неудобно упирался в какую-то складку джинсов, однако он боялся двинуться и отвлечь учительницу от книги. К счастью, немая пытка вскоре прекратилась. Найдя в книге нужное задание, Лала ханум развернула к нему учебник. При этом, она ненадолго склонилась над столом, отчего ложбинка груди показалась в ещё более интересном ракурсе, а ключик выбрался из неё и повис над столом.
— Сделай вот это, для начала. А я скоро приду. — сказала она и вышла из комнаты.
Самир вздохнул и уткнулся глазами в книгу. Задание было не сложное, но ему потребовалось несколько минут чтобы перевести дух и собраться с мыслями. Первым делом, он расправил свой член в джинсах. Тот продолжал стоять колом, не хотя бы уже не был так сильно сдавлен. Мысли постоянно возвращались к учительнице и её груди, и Самир подумал о том, что случилось бы, если её рубашка вдруг расстегнулась полностью. Эта мысль вызвала в нём безумное возбуждение. Однако он сдерживался, отгоняя дурные мысли и пытаясь сосредоточиться на задании.
Минут через десять, учительница вернулась. В руке у неё был лак для ногтей и пилка.
— Ну как ты, кончил? — спросила она по-русски, и села напротив.
— Нет. — выпалил Самир, не сразу поняв о чём она, но быстро поправился. — То есть да. Всё готово!
Он протянул ей тетрадь и мельком взглянул на грудь. То, что он увидел, лишило его дара речи. Та самая, крайняя пуговица, всё же расстегнулась, и теперь были видны белые кружевные края бюстгальтера и блестящая застёжка, которая соединяла чашечки спереди.
Халашка будто не замечала того, что происходило у неё, буквально, под самым носом. Найдя очередное задание, она протянула ему книгу, после чего принялась увлечённо обрабатывать ногти пилкой. Самир склонился над тетрадью, бросая частые взгляды на халашку и разглядывая во все глаза очередные горизонты, раскрывшиеся перед ним. Белый бюстгальтер красиво смотрелся на её немного смугловатой коже, а быстрые движения рук заставляли грудь нежно подрагивать… Это зрелище заворожило Самира.
«Вот это да… Секс-бомба. Интересно, она вообще понимает какое производит впечатление на мужчин?» — думал он. — «Неужели муж совсем не делает ей замечаний? Была бы она моей женой, не позволил бы ей такое…»
Закончив манипуляции с пилкой, Лала ханум, положила руки на стол и принялась аккуратно наносить чёрный лак на ногти. Этот цвет придавал её пальцам хищный оттенок. Она опять склонилась над столом, отчего её грудь подалась вперёд.
Учительница была настолько увлечена процессом нанесения лака, что, казалось, абсолютно позабыла о присутствии студента. Самир притворялся, будто что-то записывает, но его взгляд всё дольше и дольше застревал на ней. В конце концов, он просто уставился на неё, не двигаяь и приоткрыв рот.
В голове студента крутились мысли о том, что ему следовало наверно сказать Лале ханум о конфузе, произошедшем с ней. Так, наверняка, должен был бы поступить всякий уважающий себя мужчина. Однако, Самир ничего не мог с собой поделать, и продолжал смотреть, боясь вспугнуть привалившую удачу.