– Разрешение на то, чтобы нарисовать портрет? – удивленно спрашивает он. Я киваю, и он продолжает: – Нет. Я же рисую для себя. Да и блокнот этот не самый лучший. Видишь? Страницы никак не вырвать.
– Ты часто рисуешь незнакомцев?
– Конечно. – Он указательным пальцем притягивает к себе за ручку чашку кофе. Я замечаю возле ногтя пятно от черных чернил. – Чтобы в чем-то преуспеть, надо много тренироваться.
– Хочешь потренироваться на мне? – вдруг спрашиваю я.
Щеки Джошуа розовеют, и в этот момент Эйб с грохотом ставит на стол две тарелки.
– Куриный бульон и чизкейк, – говорит официант. – Больше ничего нет.
– Merci[4], – благодарю я.
– De nada[5]. – Эйб закатывает глаза и уходит.
– Что не так с этим парнем? – спрашиваю я, осторожно откусывая чизкейк. – О господи, как вкусно… – тут же бормочу я с набитым ртом. – Хочешь кусочек?
– Мм… нет, спасибо. – Джош, похоже, смущен. – Кажется, ты проголодалась.
Да, я проголодалась, а потому жадно съедаю чизкейк до последней крошки.
– Так ты живешь неподалеку? – спрашивает он через какое-то время.
Я сглатываю:
– В паре минут ходьбы отсюда.
– Я тоже. Только мне идти минут десять…
Наверное, я выгляжу удивленной, потому что он продолжает:
– Знаю. Это странно, да?
– Это круто. – Я осторожно всасываю с ложки бульон – открывать рот широко по-прежнему больно. – О господи! И это очень вкусно.
Он еще с минуту молча наблюдает за мной.
– Так… ты говорила серьезно? Ты не против, если я нарисую тебя?
– Конечно, это будет здорово. – Я люблю тебя!!! – Что мне делать?
– Не нервничай. Просто продолжай есть.
– Ха! Ты нарисуешь меня во время еды. Жующую, словно лошадь… Нет. Словно свинья. Ведь правильнее в этом случае сказать свинья? Или все-таки лошадь?
Джош с улыбкой качает головой. Затем открывает блокнот на новой странице и поднимает голову. Наши взгляды встречаются. И я теряю дар речи.
У него удивительно ясные, лучистые светло-карие глаза.
Я добавляю это в мой внутренний список «Факты о Джошуа». Раньше мне его глаза казались то зелеными, то карими. Теперь я знаю почему.
Они ореховые. У Джошуа ореховые глаза.
Я погружаюсь в глубину его взгляда, меня окутывает приятное тепло. Скрип его ручки смешивается с пронзительными нотами фолк-музыки, льющейся из колонок. Эта комбинация отражает тоску, смятение, муку и любовь, царящие в моей душе. Снаружи вспыхивают молниями грозовые тучи. Дождь с ветром настолько гармонично дополняют мотив песни, что я невольно начинаю напевать. И тут голова ударяется об оконное стекло…
Я испуганно выпрямляюсь. Передо мной пустая тарелка и миска.
– Сколько я уже здесь сижу? – испуганно спрашиваю я.
– Достаточно долго. – Джош улыбается. – Лекарства помогли, да?
Я издаю слабый стон:
– Скажи, что у меня не текли слюни во сне.
– Никаких слюней. Ты выглядишь счастливой, – улыбается Джош.
– Это потому что я счастлива, – просто говорю я.
Потому что… так и есть. Я прикрываю глаза.
– Айла, – шепчет Джош. – Пора идти.
Я поднимаю голову со стола. Когда я успела ее опустить?
– «Кисмет» закрывается, – продолжает он.
– Что такое «Кисмет»? – не понимаю я.
– Судьба, – отвечает он.
– Что? – Я по-настоящему растеряна и совсем не понимаю, о чем мы говорим.
– Это название кафе, в котором мы сидим, – терпеливо объясняет Джош.
– Ох! Хорошо.
Я выхожу за парнем на улицу, на город уже опустилась ночь. Дождь все еще идет. Капли воды большие и теплые. Я прикрываю голову руками, а Джош засовывает блокнот под футболку. Я мельком замечаю его живот. О господи! Как же я хочу к нему прикоснуться!
– Так бы и съела, – невольно вырывается у меня.
Он снова удивляется:
– Что?
– Мм… – бессвязно бормочу я.
Уголки его губ приподнимаются в улыбке. Мне так хочется поцеловать их!
– Ладно, чудачка. – Парень качает головой. – Куда идти?
– Куда идти до чего? – Похоже, я окончательно решила выставить себя круглой дурой.
– До твоего дома, конечно. – Джош спокоен и терпелив.
– Ты идешь ко мне в гости? – Я не могу скрыть восторг.
– Я провожу тебя домой. Уже поздно. И льет дождь.
– Ох, как мило с твоей стороны, – говорю я. – Ты милый.
На мокром асфальте отражаются вспышки желтого сигнала светофора. Я указываю путь, и мы бежим по Амстердам-авеню. Дождь льет все сильнее.
– Нам туда! – кричу я, и мы ныряем под строительные леса, тянущиеся вдоль дороги. Стук тяжелых дождевых капель об алюминиевые перекрытия напоминает звон автомата для игры в пинбол.