Последний крик стих. Я понял, что остался один. Я решил, что если должен сегодня умереть, то не от зубов той твари. Пусть загрызут брониглоты, сцапают птицеящеры и проткнут насквозь ахаши, но белому монстру я не дамся.
Я побежал. Но бежал не долго. Тварь сбила меня с ног, откинув в сторону. Я хотел подняться, но песок под моей ногой заскользил, и я полетел кубарем вниз с песчаного плато. Я понял, что это конец. Что мне не подняться. Что белому монстру ничего не стоит преодолеть десяток метров одним прыжком и закончить начатое. Но оно не шевелилось. Оно стояло там, наверху, и его глаза горели в тумане двумя фонарями летящего во тьме локомотива. Оно перетаптывалось на месте, но спускаться как будто не решалось. Белый, как бумага высшего сорта, мех, свалялся от алых пятен. Нос раздувался от сбившегося дыхания и будоражащего кровь адреналина недавней схватки. Существо было не против дополнить свой рацион мной. Я видел это. Чувствовал его дыхание. Прошло несколько минут, прежде чем оно фыркнуло, развернулось и ушло восвояси, вытягивать жилы из разбросанных по равнине человеческих огрызков.
Через двое суток я очнулся в лечебке. Тварь пощадила меня. Я выжил. Единственный из всего отряда. Меня подобрал перепутавший Повороты колудун-аспирант. Еще неделю спустя меня вышвырнули из вооруженных сил Астары. За некомпетентность. За то, что посмел выжить.
Годы спустя один из специалистов по контактам с номом объяснил, что от зверя меня спасло вовсе не чудо и не его сострадание, а территориальные границы. Та тварь не пощадила меня. Она побоялась ступить в чужие владения. Запрет на нарушение границ - единственный закон, что действует на Изнанке. То расстояние, что отделяло меня от твари, находилось не на ее территории. Вот так. Конец истории.
- И какова мораль?
Дядя всегда заставлял находить мораль в его рассказах. Или угадывать персонажей, которым я должна сопереживать. Но история Экрю длинная, путанная и без ярких героев, и я слишком устала, чтобы угадывать.
- Мораль в том, - говорит он, прочистив горло, - что сначала они расправляются с раненными и слабыми. Они могут заиграться с ними достаточно долго, чтобы допустить побег более здоровой особи с их территории. А дальше преследовать не станут. Думаю, эту тварь не одолеть вашими хитростями. Она считает бункер своей территорией, и если его покинуть…
Он не договаривает. Он вскидывает револьвер системы Рой.
- Вы что задумали?
- Я не хочу играть в героя, мэм. Мне нужна жизнь и жизнь обеспеченная, если директор «ЛинКорп» посчитает миссию провальной. Пара камней решит многие мои проблемы. А что до вас – бросьте, вы должны были понимать, чем все закончится. Подсаженные на огненную дрянь долго не живут. Так вы принесете хоть какую-то пользу.
- Стойте, Экрю! Это не сработает! Тварь из Древних. Они законы не чтят. Даже если вам хватит времени покинуть бункер, Древний не перестанет вас преследовать. Им чужды понятия личный собственности.
- Древних? – переспрашивает он.
Мне кажется, что я слышу, как от очередного удара трещит стена за спиной.
- Тех, кто были до. Свора злобной богини.
Экрю закатывает глаза.
- Наркота совсем проела вам мозги. Прежнему рейт-маршалу следовало отправить вас в прачки или на завод. Дым промышленных кварталов отравляет медленнее. Прожили бы еще десяток лет.
Я не успеваю возразить - мужчина спускает курок. Он не целится в жизненно важные органы. Пуля врезается в ногу. В ту часть, где под кожей ороговевший слой плоти. Я вскрикиваю, падаю как подкошенная и зажимаю рану. Экрю не должен видеть, что крови нет.
Второй щит контроля трещит по швам.
- Вам следовало забрать те чертовы деньги и покинуть бункер, мэм.
- Вы бы мне позволили?
- Я уговорил Алека дать вам пару дней. Теперь понимаю, что зря потратил время.
Стискиваю зубы.
Мужчина подбирает нож. Янтарные огоньки манят его подобно сладкоголосым песням сирен. Он вбивает лезвие в разъемы. Я выколупываю пулю, застрявшую межу пластинками чешуи. Руки трясутся под воздействием энергии трансформации, но никак не хотят принимать нужную форму. Транквилизирующая жидкость, опалившая бок и грудную клетку, блокирует изменения.