Она хочет перекинуться в тот же момент, как человеческая особь оказывается в зоне досягаемости.
Но не может.
Она несется вперед. Истинная форма вот-вот должна проявится, но вместо этого по телу бежит болезненная дрожь.
Тварь ненавидит ждать. Она сжимает руку и разбивает костяшки о стену. Из-под кожи сочится кровь и проглядывают кусочки хитина. Этого мало.
Должно быть дело в оболочке, - раздумывает тварь. Ей не приходилось раньше совершать столь сильные изменения. Может, нужно делать их постепенно?
Она смотрит на порванную кожу руки. Собирает бурлящую энергию Изнанки и направляет в одну точку. Кости хрустят под давлением. Сосуды лопаются. Знакомая чешуя облепляет кости. Размер перламутровых когтей соразмерен новым объемам твари, а не ее прежнему облику. Тварь не знает, как к этому относиться.
Она взмахивать изменившейся частью. Оставляет полосы на одной стене. На другой. Ничего не происходит. Даже кажется, что размера лапы истончаются. Тварь пробует еще и еще, высекая искры на блескучих поверхностях. Других изменений нет. Энергия растаяла в одном единственном участке тела, игнорируя другие. Как будто в механизме произошел сбой.
Что с ней не так?
Или…
Что с ней сделали?
Виновники ее непонимания все еще в лабиринте коридоров. Они остаются достаточно далеко, чтобы тварь могла до них добраться за секунды. Но они отстают намеренно. Они следят за ней.
Старая особь не поворачивается спиной. Она пятится, одновременно шаря по карманам. По полу катятся стеклянные сосуды. Вроде тех, что иглами прошли твари под кожу. Прошли и засели гремучей отравой.
Вот оно что!
Ее отравили. Этот хлипкий кусок сгнившего яда покусился на работоспособность ее генов!
Тварь рычит. Звуки бешенства еще при ней.
Больна особь выкрикивает мольбы, обращенные то к ней, то к своему спутнику. Толку в них нет.
Человек справляется с тремором в руках и выпускает еще пару снаряд. Тварь собирается легко ускользнуть от выстрелов, но что-то идет не так. Ее движения медленней, чем обычно.
Человеческая форма такая бессмысленная!
Ампулы вонзаются в тело.
Очередная порция жидкости покрывает льдом кровь. Вены заполняются безмолвием. Тварь скована клеткой собственного сосуда. Из двухсот семидесяти костей, восьми литров жидкостей и волосяного покрова грамм на сто-двести.
Нет.
Нет!
Когти рассыпаются на глазах, затягиваясь телесным покровом.
- Айджилабель.
Особь, пахнущая жжеными травами, вырывается вперед. Тварь хочет набросится на него. Отомстить за унижение. Ведь она все еще может шевелить конечностями, хоть лишена силы прежней формы.
Еще одна ампула попадает в грудь.
Ноги подкашиваются, а руки падают в безволии. Тварь оседает вниз.
- Леонел! – взмаливается слабая особь. – Хватит! Хватит. Это убьет ее!
- Очень сомневаюсь, - цедит другой, убирая жалящее оружие и доставая другое. - Отойдите от Зверя.
Тварь присматривается. Человек показательно спокоен. Держит чувства в узде. Старость не лишила его дух воли, а плоть силы. Его глаза холодны и решительны. Они мало знают о снисхождении.
Тварь хочет произнести его имя вслух, но голосовые связки слабы. Звуки не собираются в слова. Теряются где-то на подходе. Но более глупая особь это замечает.
- Она хочет нам что-то сказать, видите? – по его лицу течет пот. Он бормочет. Тараторит какую-то ерунду о том, что у монстров нет речевого аппарата, что они не имеют самосознания, что они хищники, способные лишь убивать. – Бедняжка напугана. Да, дорогая?
- Она чуть не убила нас!
- Это шок. Девочка совсем юна, Леонел. Дите малое. Школу едва закончила и тут же на завод махнула. А что там? Да ничего. С утра и до ночи без продыху.
- Это не Айджилабель, - безнадежно говорит другой, не отводя оружия. – Эти твари коварны. Они играют нашими страхами и желаниями. Это не ваша племянница, Эрб. Вы же видели, что было с ее рукой.