Несусь к полке. Обратно. Дергаю артефактора за плечо. Он собирается застонать, но я прижимаю палец к губам. Его глаза застывают, когда сую ему продолговатую склянку. Он приоткрывает губы, чтобы что-то произнести, но я отскакиваю в сторону.
В дверной проем засовывается рожа Алека Роза.
- В нашу экипировку входят фонарики. Их еще не запретили на материке. Хотя, кажется, нам вот-вот придется вернуться к свечам и масляным светильникам.
- О! – Восклицаю я. – Значит, этот мне.
- Как же вы спускались за лекарствами, если фонарь все это время был здесь?
Он не разделяет моей радости. Хмурится и бросает взгляд на проводника.
Но склянка уже спряталась в складках плаща. Артефактор ранен не настолько сильно, как хочет показать.
- Ту дорогу я знаю наизусть.
Щелкаю кнопкой. Фонарь загорается со второго раза.
Мы возвращаемся в коридор.
Роз идет сзади, но я чувствую, как он качает головой, когда Экрю молча вопрошает «Артефактор ей что-нибудь сказал?».
По какой бы причине эти двое не держали своего псевдоколлегу в полубессознательном состоянии, мне это не подходит. Если придется отступать наверх, артефактор хорошая приманка для твари. Если же каким-то чудом Экрю или Роз уцелеют, лучше иметь артефактора на своей стороне.
Железо скрипит от мощного толчка: лейтенант отодвигает дверь подъемника.
Меня передергивает, когда мы оказываемся внутри. Слишком близко. Слишком тесно. В ноздри ударяет запах стеклянной пыльцы, принесенной Розом с улицы. Сквозь нее пробивается запах мускуса и какого-то цветочного аромата.
- Чего нам ждать, мэм? – спрашивает лейтенант.
Не знаю, что ответить. Смерти?
Лейтенант интерпретирует молчание по-своему.
- Что бы Сенадара-старший там ни держал, это не ваша вина. Вы всего лишь выполняли приказ.
- Это так вы себе говорите после каждого задания? Не делайте удивленное лицо. Я умею отличать охрану от зачистки. Не подавляйте свой инстинкт убийцы ради меня, он пригодится вам очень скоро.
Экрю впервые улыбается.
- И вы опять мне угрожаете, маленькая мадмуазель с Жалом. Вам хоть раз приходилось его применять на живом человеке?
- В тренировочных целях и на низком уровне мощности. – Почему-то отвечаю. – Дядя учил. Хотел, чтобы я умела правильно себя защищать.
- Вы переключили его на максимальный ущерб. При должной удаче и правильном расчете траектории, это может оказаться смертельным. Думаете сможете убить другое живое существо?
С нынешнем-то уровнем формы? Хотелось бы!
- Я сделаю для этого все возможное, лейтенант.
Алек Роз ржет во все горло. Громко. От всей души. Чистокровные кимпуруши не способны издавать столь резкий, оглушительный звук.
Лейтенант Экрю морщится. Желания задавать вопросы у него больше нет. Спрашивает Роз:
- Так что нас внизу ждет? Незаконные эксперименты над генами? Мертвые любовницы покойного Сендара? Его таинственно пропавшие конкуренты?
- Что вы знаете об Изнанке, Роз?
- Это что-то вроде смежного мира, где живет всякая мерзкая живность. – Пожимает он плечами. Кимпуруши предпочитают игнорировать все, что связано с их корнями, уходящими глубоко в прошлое, но, видимо, генетические полукровки более лояльны. - Повороты, которые открывают колдуны, чтобы попасть из одной точки пространства в другую, проходят как раз по этой территории.
Я внимательно вглядываюсь черноту его очков и решаю остановиться на полуправде.
- Здесь, внизу, очень тонкая грань между нашим миром и Изнанкой. Иногда кто-то может просочиться.
- Такое раньше бывало? – уточняет человек.
- Ни разу, пока я занимала должность рейт-маршала. – Вновь обтекаемая фраза.
Экрю хмыкает. Его слова повисают в воздухе. «Все бывает в первый раз».
Кнопка щелкает, и кабина лифта останавливается. Внизу все тонет во мраке. Холод дышит прямо лицо. Единственный источник света – фонарики в наших руках.
Полукровка выскальзывает первым. Он не сильно впечатлен моими словами. Он нарушает строй. Мы выходим следом. Револьвер системы Рой снят с предохранителя. Мое Жало крепко лежит в руке. Я шумно вдыхаю воздух. Как давно я была здесь в последний раз? В ту ночь, когда впервые встретила Сендара-старшего? Почти пять лет назад…