Сент-Ив успел заметить, как окутанный роем искр горбун ударился о скошенную стену провала, попытался за что-то уцепиться, а затем кубарем покатился в зияющую черноту. Низвергающиеся искры на несколько мгновений высветили глубоко-глубоко внизу геометрически правильную площадку с какими-то светлыми сооружениями, в которых Лэнгдон увидел то ли подземное кладбище, то ли руины древнего города. Чем бы, впрочем, увиденное ни являлось, оно растворилось во тьме, как только померкли искры.
Расщелина начала смыкаться. Гармонические колебания достигли крещендо, и Сент-Ив наконец-то стряхнул с себя завороженность разыгравшимся у него на глазах зрелищем. Сверху уже сыпались обломки, мраморный пол под ногами содрогался. Стеклянные панели на крыше и стенах брызнули осколками, и Лэнгдон, бросившись к портику, нырнул под сводчатую крышу, словно укрываясь от ливня. С крыши донесся скрежет разрываемого металла. Гондола опрокинулась носом вниз и, секунду-другую повисев на корме, полетела к полу, нацеленная стеклянным шаром на бушприте точно в сужающуюся пропасть. Выбросив мощную струю воздуха, трещина окончательно сомкнулась прямо на кабине, полностью ее уничтожив. По гладкому полу в разные стороны заскользили переломанные бамбуковые распорки, хвостовой руль и пропеллер.
В течение нескольких секунд от собора остался только чугунный каркас. Южный ветер весело гонял по полу угольную пыль. Уцелел только огромный витраж с изображением казни оксфордских мучеников. В разрыве облаков показалось утреннее солнце, и его лучи, пройдя сквозь изображение, заиграли тысячами цветов и оттенков.
XLIV
ВАЗОЧКА С ДЖЕМОМ
Погода выдалась просто замечательной, и теплый ветерок с запада прекрасно подходил для трапезы на свежем воздухе. Сент-Ив предавался размышлениям над феноменом дня рождения — вот и еще один подошел… Как же быстро летит время! Что ж, они перенесли несколько весьма ощутимых ударов судьбы, к числу которых Лэнгдон причислял и довольно прохладную и растерянную признательность со стороны короны. За уничтоженный дирижабль компенсации ожидать не приходилось, хотя Гвидо Фокса и арестовали. Его, как и лорда Мургейта, которому, согласно официальной версии, удалось удрать, предал де Грот.
Поводов для радости, впрочем, тоже было предостаточно — и часть Лэнгдон мог лицезреть прямо сейчас. Эдди практиковался в метании бумеранга, подаренного ему Кракеном — тот прихватил вещицу, удирая из Порт-Джексона. Клео старина Билл преподнес воздушного змея с изображением ухмыляющейся луны и длинным-предлинным хвостом. Сейчас змей выписывал круги на ветру над широкой лужайкой перед домиками для сборщиков хмеля. Солнце стояло высоко, а небо буквально искрилось голубизной. На следующей неделе домики заполнят веселые и голосистые работники, нанятые на период сбора урожая.
Эдди взял бумеранг наизготовку и прищурился на отряд вражеских солдат, аккуратными рядами выстроившийся на ящике в отдалении и, без всяких сомнений, вознамерившийся нарушить мир и покой собравшихся. Затем мальчик плавно запустил диковинное оружие, и на этот раз оно не вторглось в розарий и не учинило там опустошение, как уже неоднократно случалось, но описало аккуратную дугу, сначала взмыв вверх, а затем нырнув к порядкам войск, после чего бесшумно опустилось и истребило неприятеля. Сент-Ив поаплодировал сынишке, крикнул слова одобрения Клео и стал внимать Гилберту Фробишеру, повествующему Элис, что в конце концов он все-таки увидал гигантскую дрофу — птицу размером прямо со смитфилдский окорок — в полете над болотом, не далее как вчера вечером. Ходжсон, проследив за ней, отыскал гнездо и сфотографировал чудесное золотое яйцо, словно сошедшее со страниц «Тысячи и одной ночи».
С крыльца галереи спустились с накрытыми блюдами Матушка Ласвелл и миссис Лэнгли и направились к трем длинным столам, установленным на лужайке. Следом шествовал Хасбро с подносом с бутылками французского вина «Шато Латур», которые Гилберт и Табби привезли с топи, наряду с ящиками светлого эля, двумя огромными пирогами с фазаном и грибами и исполинским сливочным пудингом с сиропом. Артур Дойл и Джек Оулсби при виде пересекающего лужайку каравана с провизией и напитками оставили партию в ирландские кегли и торопливо зашагали к столу. Дороти, как раз выбившая из круга еще одну кеглю, насмешливо бросила вслед удалявшимся партнерам, что те бросили игру лишь из страха проиграть женщине.