— Так ты говоришь, Нарбондо? — переспросил тот, когда чета Сент-Ивов и их гость наконец двинулись в сторону дома.
— Он самый — тип, называющий себя Нарбондо.
— Значит, ты уверен?
— Так же, как и в том, что это он убил бедную Мэри Истман и похитил из могилы своего покойного брата череп, его здесь называют Айлсфордским.
Последнего Лэнгдон совершенно не понял, однако уж ему ли было не знать, что осквернение могилы и убийство для матерого волка вроде Нарбондо сущая безделица. И конечно, доктору доставило бы несомненное удовольствие пропитать щуку болиголовом. Он, несомненно, узнал Элис и тут же смекнул, что она отнесет рыбу домой. Вот только несмотря на все эти подозрения, верить и них Сент-Иву очень не хотелось. Он мечтал о мире и покое в их новом пристанище, и потому даже сейчас не оставлял надежды, что Нарбондо давно уже сбежал, торопясь побыстрее оставить место своих очередных преступлений.
До него донесся смех Клео, а потом и по-домашнему уютные звуки возни миссис Лэнгли на кухне. Эдди взобрался на стремянку на веранде и экспериментировал с парашютом — и его разработка, надо сказать, весьма неплохо ловила ветерок. Воздух благоухал ароматом цветения, и поневоле начинало казаться, что такой восхитительный летний вечер — принадлежность рая, а не грешной земли. Сент-Иву вдруг стало интересно, о чем думает Элис, однако по ее лицу этого нельзя было понять.
— Билл, имеются ли какие-нибудь улики, что преступления совершил именно Нарбондо? — спросил он. — Достаточно веские, чтобы его приговорили к виселице?
— Нет, сэр. Если и есть свидетельства, то точно не для суда. Закон ужасно глуп в своих капризах. Потому-то я и огрел его по башке, как только мне подвернулась возможность. Это Матушка Ласвелл сказала мне, что преступления совершил Нарбондо. Понимаете, после стольких лет он вернулся домой закончить то, что замутил еще в детстве. Она видела убийство на кладбище — мертвыми глазами Эдварда, того самого мальчика. Проснулась посреди ночи все зная, будто сама там находилась. Вы, конечно же, скажете, что это полная чушь, но Матушка Ласвелл равнодушна к здравому смыслу, у нее свой взгляд на вещи. И когда я увидел доктора, крадущегося по тропинке, я тут же понял, что она права — права, как Священное писание.
— А когда убили Мэри Истман? — спросила Элис.
— Прошлой ночью, мэм. По всей видимости, после полуночи. Поздно вечером ее видели в деревне, когда она, несомненно, шла на встречу с проклятым доктором. На кладбище он перерезал ей горло, спихнул тело во вскрытую могилу и оставил истекать кровью. Еще он прикончил сторожа.
— Тогда все сходится, — сказал Сент-Ив Элис, которая не могла скрыть потрясения, вызванного рассказом Кракена. — Теперь мы знаем, кто отравил щуку. Он наверняка узнал, что мы обосновались в Айлсфорде, и счел данное обстоятельство величайшей удачей и пикантным дополнением к заранее задуманным преступлениям. Увидеть в этом счастливую случайность — всецело в его духе.
— И он пошел бы на такое? — недоверчиво спросила Элис. — Отравил бы детей?
— Да с огромным удовольствием, — заверил ее Лэнгдон. — И к тебе он точно не питает теплых чувств, памятуя, как ты обошлась с ним в Истборне.
— Ужасно жалею, что мы не пристрелили тогда этого мерзавца и не сбросили его тело с обрыва, — глухо проговорила Элис.
Кракен так и уставился на нее с открытым ртом, совершенно огорошенный резкостью заявления.
— Прости уж мою кровожадность, Билл, — обратилась к нему миссис Сент-Ив, — но по милости этого доктора Нарбондо нахлебались мы горя… Что ж, давайте о приятном. Хасбро приготовил лимонад, если хочешь освежиться. Заодно познакомишься с Эдди и Клео, нашими детьми. Отныне ты будешь дядюшкой Уильямом.
— Всенепременно, мэм. Так вы сходите в «Грядущее», сэр? — спросил Кракен у Лэнгдона. — Выслушаете ее? Как можно скорее.
— Прямо сейчас, Билл? Пожалуй, в спешке нет необходимости. Доктор наверняка теперь далеко отсюда: убийцы, видишь ли, не задерживаются на месте преступления — а уж Нарбондо, при его-то наружности, тем более.
— При всем моем уважении, сэр, увиденное вами в амбаре говорит об обратном.
— Вот как, Билл?
— Именно так, сэр. Вы знаете доктора лучше, чем кто бы то ни было на свете, даже лучше Матушки Ласвелл, хоть она и вырастила его и…
— Вырастила, ты сказал? — Череде потрясении для Сент-Ива тем вечером, казалось, не будет конца.
— Да, сэр. Она его родная мать. Она дала ему имя, которое он вышвырнул на помойку вместе со своей душой. Все эти тридцать лет он не показывал здесь носу, но теперь вот вернулся. Он похитил Айлсфордский череп. А эта удивительная штука не для таких, как он, и Матушка Ласвелл боится, что если поганцу взбредет в голову использовать ее, произойдут ужаснейшие вещи. Пойдемте же, сэр, поговорите с ней. У меня нет права просить вас о чем-либо, да я и не стал бы рассчитывать на этакую благосклонность с вашей стороны. Но ради всех нас все-таки прошу.