А вот Айкейнури как раз просто источал злорадство. Не слишком-то красиво и умно, если учесть, что для их госпожи осуждение в адрес любимого, было, пожалуй, более болезненно, чем досада, что у нее пока наследница не получилась, ведь она не собиралась отказываться от идеи родить дочь именно от Эйнри.
И девушка поступила так, как уже привыкла поступать с ним, с Шайном — оттянуть часть боли на себя, разделяя его страдания. И погладила по щеке, просто и в то же время однозначно давая понять всем, что это их личное дело, и она никому не позволит обижать своего мужа, вопреки досужим разговорам и недоуменным насмешкам.
Смотреть на эту идиллию и такое самопожертвование было просто невыносимо. Айка затрясло, да и Шайн чувствовал себя несправедливо обиженным и покинул свой "пост". Решив, что пока Кейтайриона доказывает всем, что супруг ей бесконечно дорог, он может позволить себе поболтать с Лейхио и отвлечься от невеселых дум.
То, что для самолюбия Эйнри эта поддержка была хуже пощечины, наверное, Кэйт просто не предполагала, впрочем, и Шайн тоже. Поэтому он удивленно взглянул вслед парню, выскочившему из зала, и оставившему растерянную Кэйт одну, потому что следом поспешно вышел Айк.
Что потом конкретно между ними произошло, Шайн не видел. Но очень скоро к ним подскочил испуганный Вилайди, с глазами по чайному блюдцу, и мотнул головой в сторону выходящих из зала Айрин и Кэйтайрионы.
Не сговариваясь, они втроем постарались как можно спокойнее покинуть помещение, чтобы не привлекать излишнего внимания. Однако Шайнэ поймал вопросительный взгляд Нэйя, сидевшего рядом с Тийком, и кивком разрешил парню присоединится.
Лучше бы ему этого не видеть — почти невменяемый Эйн, которого, видимо, достало все: и сборище женщин с чужими рабами в их доме, и это излишнее внимание к его персоне, и вечер рядом с Кэйтайрионой, и ее ласка, унизительная для его гордости и самолюбия… И в особенности — любимчик жены, которому он наконец-то попытался вправить мозги, судя по всклоченным волосам и взбудораженному виду обоих.
Лекарь, вкативший Эйнри успокоительного, уверял, что голова Айка не пострадала, так как визуальных повреждений нет. Правда, Шайн сильно сомневался насчет отсутствия повреждений тайных, причем, полученных уже давно, похоже, травма при рождении… Не стоило его привозить. Лучше бы госпожа взяла любого другого, потому что не надо быть провидцем, чтобы предсказать — этим все и закончится. Айкейнури клинический идиот. Устроить такое в чужом доме, на вечеринке, тля!
Шайн с удовольствием сам бы отымел этого долбоеба за то, что так подвел госпожу. Ей и так было не слишком сладко, все-таки после болезни высидеть весь вечер, стараясь казаться жизнерадостной и веселой. Но госпожа Вайнгойрт затеяла масштабную игру, а их Кэйт должна была ее поддержать. Если в результате этого им удастся склонить на свою сторону хотя бы треть знакомых — и то уже огромная заслуга в облегчении участи гаремных рабов… А эти два… все испортили! И надо же им было попасться на глаза госпоже Альцейкан! Она не потерпит слишком прытких "звериков" и, разумеется, будет голосовать против послаблений.
Айку, естественно было вовсе не до вселенских планов. Сейчас его конкретно занимало лишь одно — вымолить у любимой прощение, потому что сам себя он уже подставил и наказал так, что хуже и не придумаешь.
Но отчаяния на лице Айкейнури, молча умолявшего о снисхождении, девушка даже не заметила, потому что была сосредоточена на своих переживаниях, и с грустью и виной посматривала на Эйна. Это не прибавило Айку энтузиазма по поводу предстоящего, зато кажется, в мозгах у него что-то снова переклинило. И если бы мог испепелять его полный ненависти взгляд на соперника, то спалил бы Эйнри дотла. Охуительное будет соитие — один до бесчувствия накачан лекарствами, а второй собственным тестостероном.
Шайн мучительно думал, что можно предпринять, но в абсолютно пустой башке билось только то, что госпожа расстроена, и как, и чем теперь ее утешить? Бедная девочка!
Сейчас она вовсе не была Богиней, сейчас Шайнэ ощущал щемящее чувство необходимости защитить ее от всего этого кошмара. Ведь не просто рабы из ее гарема, а любимые мужчины будут унижены прилюдно. Поддерживая беседу о вечеринке и здоровье детишек, она даже старалась улыбаться, но ее лицо напоминало скорее маску, на которой улыбались лишь губы, и от этого делалось еще страшнее.
Шайн прекрасно знал, что госпожа сейчас винит себя — взяв Айка в гости, она сама подставила их обоих под удар… Впрочем, плети им выпишут чуть позже, а то, что предстояло сделать немедленно, было ужасно.
Когда Эйн очнулся и попробовал понять, в чем дело, Айк лаконично озвучил вердикт:
— Сначала я тебя трахну, потом ты меня…
Госпожа Айрин догадалась отправить прочь котенка Эйна — правильно, нечего ему смотреть, как унижают его Верхнего. И, кстати, запоздало дошло, что и для Рыжика Айк тоже был Верхним, поэтому пребывающего в ступоре парня пришлось спешно отправить следом.
Лейхио, тоже не захотел смотреть спектакль, и улизнул, сославшись на необходимость следить за программой вечеринки. Шайн и сам ушел бы, но оставить госпожу одну, готовую вот-вот расплакаться, он не смог.
Из обоих замерших друг напротив друга самцов снова попер тестостерон. Учитывая сценарий, это было не слишком здорово, потому что они готовы были не трахать друг друга, а убить. Но воля женщин держала, душила… Шайну вдруг стало нестерпимо жаль обоих.
Кэйтайриона, кажется, Айка теперь вообще не замечала, и сердце кровью обливалось, глядя на то, что у этого кретина творится на душе — по его лицу всегда-же можно было читать, как в открытой книге. И госпожу Клаусийлию происходящее жуть как забавляло.
А вот Эйн удивил. Хотя чему удивляться, все-таки у взрослого парня ума побольше. Наверное, это был единственный способ доказать молодому кретину, что мир не будет вертеться вокруг него в любом случае — трахнуть его изысканно, вставляя в задницу и проникая до самых мозгов, заставив Айка чуть не умолять. Айка! Да ему же теперь хоть в петлю — он признал себя Нижним перед рабом чужого гарема!!!
Выпендрился, называется… И это слышали все, кто был рядом:
— Ты — Верхний! Ты! Дай же мне кончить…
Сломал… С-сука, так изысканно и утонченно…
Приличных слов не было ни для одного, ни для другого…
Шайн опасался отпускать этих красавчиков одних в душ. Но госпожам пора было возвращаться в зал, чтобы остальные гости ничего не заподозрили, и он ушел вслед за ними. Айрин одобрила великодушие брата, но Кэйтайриона даже не взглянула ни на одного из парней.
Обратно оба пришли притихшие и смирно пристроились у ног своей госпожи — любо-дорого посмотреть — просто идеальные рабы.
Айкейнури, заподозрив, что Кэйт всерьез его больше не желает видеть — совсем поник духом. Потухший взгляд парня пугал. Зато Эйна, кажется, проняло, до него наконец-то дошло, что Кэйт живая, может быть, такая же, как и его несравненная сестра, в которую он по-настоящему влюблен. Дошло, что жена любит его гораздо сильнее, чем принято показывать в обществе, и ей не безразлично то, что они с Айком учудили. И ее участие, выраженное ему прилюдно, было вовсе не жалостью, а сочувствием и поддержкой, странно, почему он не хотел понимать этого раньше.
Смотреть на метаморфозы, произошедшие с Эйнри, было отрадно, только вот случившегося в течение последнего часа не изменишь. Главное, вернуть прежнего Айка, который уже, наверное, сгрыз собственную печень от переживаний.
Шайна самого эмоционально мотало, как утлую шлюпку в шторм 7–8 баллов…
Кэйтайриона грустила… Чувствовалось, что вечеринка ее уже тяготила. Неудивительно — столько переживаний сразу, когда организм еще ослаблен после болезни. Изредка она бросала странные взгляды на Айка, но не делала ни малейшей попытки как-то дать понять свое отношение. Эйна же ласкала, но как-то отрешенно.