Дэйниш спрыгнул с кровати, взял аккуратно сложенные штаны, оделся, не очень добро посмотрел на Айрин:
— Я пойду помогу Вилайди найти Эйна.
— Приведи его потом ко мне…
— Не наиздевались еще?
Айрин вскинула на мужа предупреждающий взгляд, и Дэйн замолчал, а то будет не очень здорово, если друга в итоге простят, а вот на него разозлятся.
Выяснив у вездесущих мальков, что с мужской половины Эйнри не уходил, облазили все и в итоге нашли его в комнате для Церемонии Прощания. Парень стоял в центре, напряженно замерев, сжав кулаки и закрыв глаза. Он не открыл их даже когда двое его друзей, так же напряженно, замерли у него за спиной.
— Ты чего?!
— Мне двадцать семь лет, пора начинать готовится..
— Ты думаешь, она тебя..? Ты спятил, Эйн?! — Дэйн уже даже не знал, на кого он больше всего был зол из этих двоих. Но их ссоры просто сносили его нервную систему, с каждым разом они были все более и более… Даже не бурными, нет. Молча скрестили взгляды и молча разошлись. Каждый в свою сторону. Думать свою фигню. А он и Вил между ними, как ангелы мира… Почему-то это происходило все чаще и чаще. Наверное надо куда-то отправить этих двоих вместе, на неделю. Или наоборот, разлучить на месяц. Встряску им устроить, чтобы поняли, как друг друга любят и как друг друга мучают.
Взяв друга за руку, вытащил из этой страшной комнаты, от которого самого в дрожь бросает, хотя ему-то уже и совсем не с чего…
— Через три года моя жизнь будет зависеть от прихоти двух женщин…
— За три года ты сможешь помочь зачать Кэйтайрионе наследницу и будешь спать спокойно.
— Я не хочу…
— Чего?!
— Я уже раз облажался, Дэйн. Я не хочу больше даже пытаться. Потому что, если я облажаюсь еще раз, то она меня возненавидит.
— Кретин! Какой ты все-таки кретин…
— Неважно. У нее есть Айкейнури и у того в роду куча сестер. А у меня по отцовской линии одни парни. И у матери моей матери только братья были, это она сама родила только девочек, избавляясь от неудачных плодов зачатия.
— откуда такие подробности? Гаремные сплетни?
— Длинный язык госпожи Эллессит.
Вилайди, молча стоявший в уголочке и, как обычно, не участвующий в разговоре, если Дэйн занимался полосканием мозга его Верхнего, потому что был полностью и целиком всегда согласен с Дэйнишем, решил напомнить:
— Госпожа просила…
— Да, точно. Пошли, тебя госпожа ждет.
Обратно шли сначала молча, потом пару раз рискнули обменяться ничего не значащими фразами. Напряжение витало в воздухе.
Запихнув друга в спальню госпожи, встали по краям двери, как два стража. Переглянулись, улыбнулись друг другу и Вил пошел на кухню за завтраком.
Эйн вошел в комнату, с ощущением, что проваливается в прошлое. Именно с таким чувством он всегда заходил в комнату к матери. Ударит? Приласкает? Одарит? Отберет?
— Где ты был?
— Тут, на мужской половине.
— Где конкретно, Эйн?!
— В одной из комнат..
Госпожа соизволила обернуться от окна и посмотреть на него своими зелеными глазищами. Так, что захотелось упасть на колени, уткнуться лицом в пол и начать молится Матери Всего Сущего.
— Где. Конкретно. Ты. Был?!
Сестренка, тля! Характер, иногда, как один в один с друг друга списанный…
— В комнате для Прощаний.
— Зачем?
— Мне двадцать семь лет, госпожа…
— Ты идиот, да?! — эту фразу госпожа произнесла обычным своим голосом, со спокойной интонацией, скорее утверждая, чем спрашивая.
— Я ваша собственность, госпожа, как вы изволили мне, неделю назад, очередной раз напомнить. Ваш раб и ваша собственность. И мне сегодня исполняется двадцать семь. Что странного в том, что я начинаю готовить себя морально к тому…
— Ты идиот, — теперь уже, абсолютно точно, с некоторой грустью в голосе, констатировала прискорбный факт девушка, — Я даже не помню, о чем мы тогда говорили, но ты всю неделю ведешь себя, как оскорбленный принц на выселках, вместо того чтобы прийти и сказать, что я тебя обидела и закрыть эту тему. Я бы извинилась и все. Все! Вместо этого ты неделю надо мной издеваешься, весь такой в лучших чувствах затронутый. И когда я, наконец, нахожу прекрасный повод провести ночь вместе и все обсудить, ты, при всех, без объяснений, отказываешь мне и уходишь спать к Вилу.
Пока девушка говорила всю эту обвинительную речь, Эйн стоял и смотрел в угол, считая про себя до ста, потом еще до ста… Потом…
— Простите меня, госпожа! Я не понимаю, что со мной последнее время происходит. Наверное я просто устал и… Опять теряю контроль над своим характером. Простите.
Айрин подошла к брату, обняла его и прижалась к нему, крепко-крепко. А тот сначала постоял несколько секунд, потом глубоко вздохнув, бережно прижал любимую к себе, закопался лицом в ее волосы…
— Твое предложение все еще в силе? — вопросительно, с надеждой, заглянул ей в глаза.
— Конечно, — улыбнулись ему в ответ, и он поцеловал эти сладкие, любимые губы. А потом взял свою женщину на руки и отнес на кровать. И пусть все подождут — у него сегодня день рождение все-таки!
После обеда приехала Кэйтайриона и ее обычный эскорт — Шайн, Айки и Нэй. Девушка, едва зайдя в гостиную, чуть покраснев, смущенно улыбнулась:
— Эйнри, я бы хотела вручить тебе свой подарок наедине.
С легким изумлением и усмешкой в глазах, Эйн поднялся с пола и, подойдя к жене, поцеловал ее в ладошку:
— Конечно, как пожелаешь, родная, пойдем ко мне в комнату?
Айкейнури скрипнул зубами и сжал кулаки, а довольный результатом, специально для этого одного зрителя и разыгранного спектакля, Эйнри уже серьезно кивнул жене и сделал приглашающий жест рукой, пропуская девушку вперед.
У комнаты Эйна Кэйт несколько задержалась, не решаясь первой открыть дверь.
— Стучать будем? — улыбнулся ей Эйн, пропуская к себе и блокируя замок, на всякий случай.
И хорошо сделал, потому что разговор предстоял явно слишком… семейный. Кэйтайриона достала из сумочки и протянула ему великолепный серебряный бицепсный браслет, похожий на тот, что почти всегда украшал руку Дэйна. На браслете красовался вензель Дома Маргойлин.
— Мне будет приятно, если ты его будешь носить… Ну… Хотя бы на выезды, где мы вместе. Ты отказался взять мою фамилию и я обиделась… Как маленькая девочка… И не стала делать тебе тогда свадебный подарок. Потом очень жалела, но как-то все случая не предоставлялось… Да и боялась, что ты… Не примешь… Или будешь носить как ошейник, по приказу…
Девушка запиналась, краснела, бледнела, теребила платье, старалась смотреть на мужа, но это было так сложно… Гораздо проще было смотреть в сторону — не так страшно. И, хотя она репетировала эту речь перед зеркалом целых три дня, все равно понимала, что говорит скомкано, путано… Главное донести смысл, получить отказ и успокоится. Почему ей вдруг, именно сейчас, захотелось надеть наконец на мужа символ его принадлежности Дома Маргойлинов? Не объяснимы пути женской логики. Захотелось, до кожного зуда. Сначала хотела передать через Айрин, потом поняла, что нет, не так. Надо вручить самой, чтобы понял — это подарок, красивый аксессуар, очень важный для нее, но совершенно ни к чему не обязывающий его…
— Его делали на заказ, специально для тебя, — закончила свою сбивчивую речь девушка.
— Родная… прости…
— Нет, не хочешь носить — не надо, — быстро проговорила Кэйт, чтобы успеть до того как он скажет "нет"… конечно, это была глупая идея… и зачем ей понадобилось?! — Но пусть он лежит у тебя в тумбочке, а не у меня, — Мне до сих пор немножко больно, когда мой взгляд натыкается на него… — Я же его тебе еще на церемонию заказала…
Эйнри, молча опустился перед женой на колени и, с чувством проговорив стандартную церемониальную фразу:
— Благодарю вас, моя госпожа, за оказанную мне честь, — протянул ошалевшей от изумления и радости девушке свою руку. Кэйтайриона, закусив от волнения губку, надела браслет на бицепс мужу и залюбовалась. И красотой самого украшения, и тем как оно идеально подошло по руке (еще бы, несколько раз ведь мерку снимала ночью), и редким зрелищем смущенного Эйна.