— Судя по надутым губкам и понурому виду, ты делал это не добровольно, — улыбнулась Кэйтайриона, приподняв голову Рэйна за волосы челки.
— Да ну, что вы, госпожа. Я слишком бесценен, чтобы размахивать шокерами и гасить огонь на конюшне. И не засоряю свою прекрасную голову всякими глупостями, предпочитая самовыражаться в танцах, а не в машинных кодах, как некоторые.
— Рэй, а почему ты не можешь честно признаться, что ты расстроен? — Кэйт всегда с большим интересом играла в забавную игру: "Открой для себя еще кусочек Рэйнийляша." Этот загадочный парень манил ее, как бабочку огонек. В это время Айк снова закашлялся, а потом издал громкий всхрапывающий звук.
Рэйни ухмыльнулся:
— Теперь я знаю, почему вы предпочитаете проводить ночи с Шайном, госпожа.
— Да ну тебя! Он обычно не храпит… Ой, а пойдем проверим, как там Шайн?
— Как пожелаете, госпожа.
Как только Шайн представил себе, что Кэйт, измученная всей неслыханной обстановкой и переживаниями за мужа и Айка, будет еще трепать нервы и с матерью, которой, скорее всего, просто скучно стало после такого бурного веселья, то, даже сам не понял, какой леший поднял его с места у ног любимой госпожи и заставил вызваться составить компанию той, перед которой все еще присутствовал иррациональный страх. Наверное, это от зависти, потому что физически пострадавший второй любимчик привлекал больше внимания Кэйтайрионы. Хотя то, что удалось провернуть ему, было поистине чудом. И, конечно, еще большим чудом было то, что помощь гвардии подоспела так вовремя. Очень хотелось уберечь Кэйт от лишнего стресса. Наверное никто из домашних, кроме него, не знал, насколько их молодая госпожа ранима и хрупка, отличаясь от большинства своих ровесниц. Ему досталось от этой хрупкой девочки и боли и ласки, и он был счастлив, что она именно с ним была настолько открыта. Поэтому очень ценил свое особое положение, предано оставаясь рядом в любое время. И вот теперь, шагая в двух шагах позади госпожи Эйлиорин, как когда-то в далеком прошлом, Шайн поминал попеременно Матерь Сущего, очень надеясь на ее защиту и любимое Айковское "Тля-а…". Вот, спрашивается, что ему тоже не прикинуться было предметом интерьера в комнате Кэйтайрионы, как мгновенно сориентировавшийся Тийки или Гейн? Хотя от Гейна прямо скажем он не ожидал подобного демарша, но его вполне можно было понять. Те, кто близко пообщался с матерью Кэйт, когда она не в духе, а особенно, когда в духе и жаждет развлечений, включая богатое воображение, могут себе позволить немножечко помандражировать, опасаясь привлечь пристальное внимание старшей Маргойлин.
Однако еще больше Шайнэйлиер перепугался, когда позади хлопнула дверь и он услышал торопливые шаги, догоняющего их человека. Спутать их он не мог при любом раскладе, очень-очень такие знакомые шаги… Рыжик. дурашка, ты-то куда? Зачем?
Эйлиорина задалась, видимо тем же вопросом, обернулась и удивленно подняла бровь. Шайн на секунду впал в ступор. Вот до чего же все-таки не похожи по характеру мать и дочь, но вот эта мимика — непередаваемое выражение удивления и насмешки — сразу выдавало в них близких родственниц.
— Нэй?
— Простите. Госпожа Эйлиорин, позвольте присоединиться?
— Нэй… — ахнул Шайн, до последнего надеющийся, что парень просто "мимо проходил". Но, как ни делал Шайн большие глаза, молчаливо призывая одуматься, это не помогло. Вот ведь тля! Словно тот ни разу не видел бедного Тийку, возвращавшегося от Эйлиорины после "воспитательных мер" с целью профилактики или просто для развлечения.
— Нэй… Рыжик… Солнышко… — с удовольствием посмаковала мать Кэйт, склонив голову к плечу, разглядывая резко побелевшего парня, так, что стала видна россыпь веснушек на лице. Наверное, до Рыжика только теперь дошло, что их госпожа строго предупредила мать насчет одного из них, а вот про второго никаких дополнительных указаний не было. Мало ли, что на всех них объявлен мораторий для остальных женщин Дома. Это вовсе не значит, что его нельзя нарушить. Ведь не будет же Кэйт наказывать свою мать так же, как рабов. А если и лишит каких-то привилегий или разок оставит без недельного содержания… Так ведь не на хлебе с водой, так что стоит старшей Маргойлин рискнуть?
— Отважный какой зверек… Твой? — обернулась женщина к Шайну, у которого сейчас вид был не лучше. Все-таки за себя волноваться проще, чем за близкого человека.
— Н-нет, — выдавил старший раб, мысленно попросив прощения у обиженно распахнувшего глаза Нэйя.
— Врешь, — спокойно заметила Эйлиорин. — Ладно, я оценила. Не обижу обоих. Я, знаешь ли, предпочитаю чуть помоложе… Ну или побрутальнее, по настроению, — подмигнула Эйлиорин, заставив сердце Рыжика сначала замереть, а потом заколотиться с удвоенной частотой. И, словно отвечая его заметавшимся мыслям, женщина продолжила:
— Вот через пару лет, когда войдешь в силу… И моя дочь в тебя наиграется… Ох, Рыженький, какие я знаю забавы… — мечтательно прикрыла глаза их бывшая Старшая госпожа..
— Тля-а… — тихонько прошептал Нэй, незаметно вытирая внезапно вспотевшие ладони о штаны.
Вот так, довольно мирно болтая, все трое дошли до комнаты госпожи Эйолирин, и она, слегка нарушив правила запустила обоих парней первыми.
Звук двери, закрывшейся за ними, напоминал, почему-то, о том, что они и впрямь всего лишь зверьки и дверца клетки захлопнулась, оставив их наедине с опытным дрессировщиком. Решив, что для начала следует проявить должное почтение и подобострастие, оба, не сговариваясь, упали на колени.
Женщина насладилась своим маленьким триумфом, и рассмеялась:
— Я рада, что общение с моей дочерью не выбило из вас хорошие манеры, и ваша новая любимая Старшая госпожа еще не окончательно вас избаловала. Хватит прикидываться, поднимайтесь, — приказала она. — Шайн, помнится мне, ты хорошо делал массаж ступней? Не разучился еще?
— Нет, госпожа, — смиренно ответил раб.
— Отлично, а то нынешняя молодежь делает это как-то без души…
Шайн обернулся на небольшое трюмо, на поверхности которого громоздились ряды разнообразных флаконов разного предназначения — от баснословно дорогих духов и средств за увядающей кожей лица, до зубных капель. Вот в этом Эйолирин всегда была небрежна и очень не любила наводить здесь порядок, предпочитая, чтобы все было под рукой. Не разрешая разбирать даже слугам.
— Да-да, Шай, именно там поищи, — кивнула, довольная сообразительностью своего бывшего раба госпожа, усаживаясь в кресло.
Нэй метнулся помочь снять аккуратные домашние туфельки старшей Маргойлин. С каким удовольствием он делал бы это для Кэйт, но там было слишком много кандидатов, имеющих на это больше прав… Эх…
Не успел он закончить, как подоспел Шайн, держа в одной руке крем для массажа, а в другой — небольшой пуфик, который пристроил под ноги госпоже.
— Вот за что я тебя всегда ценила, Шайнэйлиер, так это за предупредительность, — похвалила Эйолирин старшего парня.
— Благодарю госпожа, Вы слишком добры, — сдержано отозвался Шайн, выдавив на ладони немного крема и очень осторожно приступая к массажу. Насколько он помнил, одна лодыжка госпожи Маргойлин требовала особого деликатного обращения — последствия не слишком удачно закончившейся вечеринки, когда та слегка перебрала не только вэйкоктейля, но и алкоголя. И, оступившись на высоких каблуках (лет десять назад она еще довольно пристрастно следовала моде), получила трещину, но отчего-то не сразу обратилась к лекарю. Вот с тех пор иногда страдает от фантомных, а может и самых настоящих болей, все-таки возраст дамы уже под полтинник… Только вот какая — правая или левая? Шайн на секунду завис, поднял глаза и встретился с насмешливым взглядом Эйлиорин:
— Подсказать? — ехидно предложила госпожа.
— Левая… — выпалил он, понимая, что это тоже своего рода тест, и подсказка снижает балл.
— Угадал, — добродушно отозвалась госпожа, расслабляясь. — Видимо все-таки нога беспокоила ее, и лишней, пусть и небольшой боли, она не хотела.